Лебедь! Чёрный лебедь!.. Но откуда он? Я ведь не создавала иллюзию лебединого озера…
Удивительно нелепый, неуклюжий, черный лебедь ковылял от входа к сцене, вытягивая коротковатую шею и почти прижимая голову к полу. Птица разевала клюв, но это не походило на беззвучный смех, как в моём сне в кабинете Ягушевской. Лебедь вдруг тяжело завалился на бок, загребая крылом, дёрнулась ещё пару раз, и из клюва хлынула чёрная кровь, пятная ковровую дорожку.
Я замерла, с ужасом глядя на издыхающую птицу, попятилась и невольно вскрикнула, но не услышала своего крика. Зато созданная мною иллюзия колыхнулась, и визгливо дёрнулись птичьи голоса – будто диджей крутанул пластинку.
Ягушевская оказалась рядом со мной и приобняла за плечи.
– Всё хорошо, – услышала я её спокойный голос, – всё хорошо, убирай иллюзию постепенно. Дамы и господа, встреча окончена! – сказала она громко, уводя меня со сцены. – Всего доброго!
– Там птица… – забормотала я, цепляясь за Ягушевскую и не позволяя себя увести. – Там умирающий лебедь…
– Василиса, – Барбара Збыславовна остановилась и легонько встряхнула меня за плечи. – Какой умирающий лебедь?
Я указала на ковровую дорожку, и Ягушевская посмотрела в ту сторону.
– Ничего не понимаю, – сказала она. – Какой лебедь?
На дорожке и правда никого и ничего не было. Даже пятен крови. Мне почудилось?.. Я перехватила хитрый и пристальный взгляд блондинистой дамы, и уже сама удрала за кулисы.
– Расскажите же толком, что произошло! – начала сердиться Ягушевская.
К нам подошел Слободан и присел передо мной на корточки, заглядывая в лицо.
– Эй, Краснова, – позвал он. – Что за неполадки с иллюзией в самом конце? На вас это не похоже.
Сбиваясь и глотая слова, я рассказала им про чёрную птицу, и преподаватели выслушали меня внимательно и серьезно.
– И вы испугались? – спросила Ягушевская.
– Да, – ответила я озадаченно. Странно, почему я так испугалась какой-то птицы? Подумаешь, птица… Пусть и издыхающая…
– Опять чёрный лебедь? – удивился Слободан. – Если не ошибаюсь, вы видели его у меня на уроке?
– Наверное, – промямлила я, понимая, как глупо выглядела, и как глупо было бояться какой-то там иллюзии.
– Я всё проверю, – сказала Ягушевская. – Возможно, имело место вмешательство в иллюзию. А возможно… вы опять кого-нибудь притянули в свои мечты.
– Никого я не притягивала, – краснея возмутилась я. – Но там правда был лебедь. Чёрный.
– Я сам проверю, – сказал Слободан Будимирович и умчался, как на крыльях.
– Не ходите сегодня на занятия, Краснова, – Ягушевская поправила подвески на моём кокошнике и подтолкнула меня к выходу со сцены. – Отдохните. Вам нужен отдых.