Ребята подняли меня, отряхнули, а Бенджи обняв, взял на руки ‒ колени мои тряслись. Талаэр повернулся к рыжей.
‒ Что это было?
‒ Они потеряли защитника, остались вдвоем, она окотилась раньше, малому не хватало энергии. Он увидел девочек, выбрал ту, чья сила подходила и подзарядился.
‒ А язык, на котором ты говорила? Я никогда такого не слышал.
Истер подозрительно переглянулась со Светой.
‒ Это мертвое наречие, Еремит научил, поэтому с вопросами лучше приставать к нему, ‒ отмазалась рыжая.
Нас нашли сопровождающие воины и все вернулись в лагерь. В кустики в тот вечер ходили под конвоем магички и полуэльфа. А эльфячий спецназ получил на орехи за пропущенную опасность.
Часть первая. Глава двадцать шестая или здравствуй, папа
«По-моему отцом может стать практически кто угодно.
Но не у каждого хватит самоотверженности стать папой»
Daddy`s Home
Света
К вечеру четвертого дня мы вышли из леса, кромка его находилась в часе езды от береговой линии. Пахло морем, и эхом слышался неясный гул прибоя. Берег обрывистый, белой скалистой породы, сверху покрыт сочной травой, у моря же либо усыпанный каменными глыбами, либо белоснежным песком. Паснен находился в изломе материка, эльфы дорастили магией земли огромный волнорез, поэтому в порту было тихо. Тут теснились корабли абсолютно разных размеров: торговые барки, рыбацкие баркасы и шлюпки, фрегаты, каравеллы, галеоны военной армады, ее можно было определить по серебристому с изумрудным изображением Великого Древа флагу на флагштоке гротмачты. От порта по почти отвесному склону тянулся город, на его вершине располагался небольшой замок с маяком. Катька указала на него:
‒ «Ласточкино гнездо» в миксе с Санторини в эльфийском исполнении.
Все здания тоже были белого цвета, но в закатном солнце они розовели, как доломитовые Альпы Селла Рондо, есть такое местечко в северной Италии, горная группа с отвесными стенами от пятисот метров почти до километра, в состав породы входят определенные вещества, которые дают эффект "энрозадира". Вслед за уходящим солнцем цвет менялся на сиреневый, фиолетовый.
Наконец мы подъехали к тяжелым кованым воротам, рисунок похожий на все тот же пейсли совмещенный с королевскими лилиями гармонично сливался с рунописью «Nim Heb-Habad» — «Хранитель белого берега моря». Ворота гостеприимно и без скрипа распахнулись, явив нам небольшой, но очень чистый двор: конюшня, казарма, арсенал и сам замок. Сбоку послышалось:
‒ Светик, почувствуй себя в лаборатории — стерильная чистота.
‒ Кэт, у нас в лабе стены были грязно-зеленые, так что она и рядом не стояла.