Из разговоров гостей, что приезжали на торг, при выборе мест торговли иногда именно наличие продуктов из гостиного двора имело определяющий характер. Поесть вкусно и приобрести перцовой настойки стремились все купцы и их работники. Были уже мысли перенести из усадьбы и производство крепких напитков, но пока не видел того, кто мог бы освоить данный процесс. С кадрами было тяжко. Так, уже трех управляющих гостиным двором пришлось отсылать на сельсхозработы. Почему то люди никак не желали понимать, что выносить целыми телегами товар — это воровство, как и пожирать его пудами. Да и уровень управления был не высокий.
Сейчас же пробуется на роли управляющей дочь тиуна Макария Настя. Это не было неким кумовством или желанием сделать должником важного для меня человека, хотя и это косвенно присутствует. При последнем посещении дома тиуна я заметил, как залихватски Настя командует в доме, да и члены семьи холопов, что я дал в услужение тиуну, были опрятно одеты, вежливы и справно прислуживали за столом. Причем блюда, что мне предлагал радушный хозяин, выглядели не только вкусно, но и эстетично. Именно такой сервис я и предполагал для моего «мишленовского» средневекового ресторана. Проблема была в том, что Настя была уже сговорена с сыном тиуна боярина Ратмира Андреевича, чье поместье было в соседстве с моим. Жених же оказался с норовом и еще до замужества ждет покорности и даже заточения в доме своей будущей жены. Влезать же в эти дела не хочется, но, в случае прохождения Настей испытательного срока, терять перспективного управляющего не желал. Было предложение — им двоим вести дела. В случае расширения предприятия, работы хватит всем. И не надо забирать девушку к себе, пусть у нас живут.
— Боярин, по здорову ли? — Настя поклонилась. Ее густая светло-русая коса спала на пол.
Девушка отрастила феноменально длинные и густые волосы. И это без всяких там укрепляющих шампуней. Вообще Настя была хороша. Нет, не в моем вкусе, но зная местные реалии — она была первой красавицей в поместье. Пышные и округлые формы, огромные голубые даже не глаза, а глазищи, при этом она искусно пользовалась всевозможными приемами кокетства, даже соблазнения. Где-то я понимаю будущего ее мужа, вот только такую молодую женщину закрыть в тереме — только разрушить и свое, и ее счастье. Характерно, что на Насте был надет сарафан — одежда, что была привнесена мной в этот мир, опередив его появление на полвека, а то и более.
— По здорову, Анастасия Макарьевна, — ответил я и девушка деланно смутилась. Назвать ее по имени отчеству — проявить невиданное уважение. Я же специально это сделал, вместо обычного «Настюша» — хотелось посмотреть на румянец смущенной девушки.