Еда оказалась достойной. Не была она изысканной, ресторанной, но мясо прожарено с лучком в собственного производства подсолнечном масле, да и сметаны в него капнули, каша рассыпчата, но, на мой вкус, уж сильно переперченная, соленые огурчики с нарезанным копченым салом на отдельной тарелке. А борщ издавал вообще аромат уюта и дома. Еще два месяца назад я лично давал мастер-класс по готовке блюд, а готовить я всегда любил. И вкушая наваристый борщ, я осознал, что ученики превзошли учителя. И это отлично!
Через десять минут прибежал Тимофей что-то уточнить по правилам хранение продуктов, но я его осек.
— Ступай до свеев и кажи, что ожидать стану их у горнице для торга, також прознай, что за степняки, аль булгары тут, — дал я распоряжения, при этом не забывая закидывать очередные ложки борща в рот. Не совсем культурно, но уж очень вкусно.
— Так, боярин — то гость Атанас пришел на четырех ладьях на торг, да овец и коз привез, рухляди, аще чаво, — поведал, как ребенку Тимофей. Вот чего нет у местных людей, по крайней мере, не знати, так это понятия тона, интонации, мимики. Многие просто не умеют врать и сами как наивные дети.
— Добро, Лиса клич, кабы со свеями торг вел, токмо зброю пусть меньше торгует. Больше свечи, мед, хлебное вино, колбаса, три зеркала тако ж дам, да стекло. Ужо после зброя. Ступай! — сказал я и снова увлекся поеданием обеда.
Лис полностью оправдывал свое имя, которое по церковному звучало как-то не так, да и родители не давали парню такого имя, но за изворотливость и хитрость все прозывали отрока именно так, и мне его представили как «Лиса». Парень пришел учиться в воинскую школу с подачи Жадобы. Он прибился к ушкуйникам в Новгороде. Отец его разорился, и старшие братья растащили остатки отчего хозяйства. Лису же досталось пять гривен серебром, и парень жаждал открыть свое дело. Для этого семнадцатилетний парень обладал всем — умен, изворотлив, умеет торговаться и примечать людей, сам вот только часто выдает свои эмоции, но не все это видят. А еще у парня — феноменальная память. Именно на нем я захотел провести небольшой эксперимент.
В моих планах уже давно было создание системы обучения арабскому, или будет правильно сказать, индийскому счету. Мысли даже закрадывались о том, чтобы переманить к себе Фибоначчи, который, как я знаю, должен либо проживать в Пизе, либо еще находится при дворе императора. Этот итальянец стал одним из ярких проводников нового счета в Европе. И моя оценка, несмотря на нелюбовь к математике, как и у почти любого историка, такова, что именно математика сделала Европу промышленной. Понятия о геометрии были и на Руси и я с этим сталкивался, пытались делать и примитивные расчеты при помощи буквенно-цифровых обозначений. А встретился мастер, который участвовал в строительстве каменной церкви, что отлично ориентировался в римских цифрах. Вот только арабские дают больше возможностей. Так вот, этот парень уже за пять наших занятий не только освоил счет до тысячи, но и вполне начал разбираться в дробях.