Как сын купца, да и просто увлеченный человек, он может скоро и попробовать задачи того же Фибоначчи, те же уравнения с неизвестными. А я, надеюсь, нашел наставника в воинскую школу, ну или своего торгового представителя. Артиллеристам просто необходимы математические знания, а то прикидывать на палец, локоть или аршин никак нельзя. Да и метрическую систему как «великое таинство» буду давать только артиллеристам. Можно было использовать и местную, но я так и не смог добиться у кого-нибудь точного определения чему равен локоть, аршин, ведь у всех людей руки и тело разные. А верст по Руси вообще немерено, при том, что при стрельбе необходимы точные расчёты.
Стоял остро вопрос о создании учебного заведения, но специалистов нет, что было кому преподавать. А, если и появятся такие уникумы, то можно и отделение при воинской школе открывать, или в ремесленном училище, которое в следующем году планирую, если финансы позволят, все же воины пока наиважнейший ресурс и требуют ну очень много серебра.
— Здрав будь, Боярин, — в комнату для переговоров вошел мой уже постоянный партнер Атанас.
Купец, а по совместительству и шпион, был одним из первых булгарских гостей, что решились после конфликта шестилетней давности с Булгарией заявиться на Русь. Сейчас же, как я могу видеть, дела у Атанаса все лучше и лучше. И одежда уже сплошь в золотых узорах и на пальцах прибавилось перстней, да с большими камнями. Четыре ладьи и думается, что есть еще немало и других новшеств.
— И ты здрав, гость Атанас! С чем пожаловал, друже? — спросил я и заключил в объятья булгарина.
Подобное панибратское отношение уже имело место быть при более ранних наших встречах, поэтому жест обозначал только одно — «я все еще к тебе хорошо отношусь».
— Вестимо, торг учинить, да молвить с тобой, друг, — булгарин растекся в улыбке — мечте стоматолога. Вот как можно так хорошо сохранить зубы, ни разу их не чистив?
— С чего почнем, Атанас? — лукаво щурясь, спросил я. Это была всего игра с собеседником по его специфическим восточным правилам.
— Торг, да иные дела после, — отозвался купец и звонко рассмеялся — мои кривляния, а иначе «лукавым» выражением лица не назовешь, вызвали радостные эмоции у булгарина. Вот на таких хороших эмоциях можно и поторговаться.
Торг вышел знатный. Тимофей сбился с ног, бегая по складам и выясняя наличие того, или иного товара. Шутливый, но между тем неуступчивый тон переговоров привел, как мне кажется к обоюдно выгодному соглашению. Я продал больше половины свечей, почти весь деготь, тридцать два сельскохозяйственных топора, пилы, треть заготовленной шерстяной нити, кожи. Сторговали и четыре зеркала. Купец просил десять, но я пока намеренно создавал дефицит. Товар нельзя было назвать массовым и пусть пока это так и останется. Вот когда решусь продать секрет, а я предполагаю это сделать, будем заваливать зеркалами всех. Просил купец и оружия и недорого, обосновывая тем, что нам нужно будет отражать нападение одного врага, но не убедил. Шведы давали за оружие больше, да и при положительных итогах разговора с Ярославом, а в вызове к князю я не сомневался, нужно будет больше оружия и самим. Отдельным торгом стала бумага. Товар был не знаком, несмотря на то, что Атанас что-то слышал о ней, вероятно, из своей шпионской деятельности, или какой китаец заблудился в Булгаре. В итоге продал на пробу сто листов по десять кун каждый лист. В себестоимости же два листа обходились примерно в одну куну.