Еще в гостях был Тимофей, сотник Алексей из Ростова и два десятка Ипатия — костяк его команды. Эти орлы взяли усадьбу под охрану и отказались от угощений. Серьезные ребята, было видно, что професионалы.
Под разными предлогами, Филипп по моей просьбе, спровадил всех гостей. Большинство пошло посмотреть на засеянные невиданными овощами поля. Божана, по моей просьбе сама сопроводила компанию. Главное было уговорить Нелли, а уже за ней пошли и братья, опасающиеся за сестру, и Ермолай, а там и Алексей за компанию, Тимофей же был отослан если не распоряжением, то убедительной просьбой.
Остались только я, Ипатий и Филипп. Разговор в таком составе назрел давно. У каждого были свои задачи, а к Филиппу были вопросы по поводу бояр, что точат на меня зуб. Нервничаю я, когда понимаю, что именно в этот момент кто-то планирует мое убийство, или, еще хуже, моих близких.
— Ну, как прогулялся? — первым нарушил установившуюся тишину Ипатий.
Мы уже не стеснялись говорить при Филиппе без оглядки на других, тот знал нашу тайну, пусть случайно, но и шифроваться при нем не считали нужным.
— Сложно! В начале похода почувствовал себя непобедимым, даже немного халатно отнесся к битве с датчанами. Но вот потом… Было страшно, — Филипп, наливая себе пива чуть заметно кивнул. — Отчаянная рубка на стенах, фатальная решимость всадников, идущих на плотное построение германцев.
— Ну, ты еще книжки писать начни с таким образами, — усмехнулся Ипатий.
— Так перед глазами как сейчас и рижские стены и ладожские. А знаете, други мои, настоящий страх не на земле, он в море! Там бежать некуда, гарантированно утонешь, если корабль возьмут враги, — начал распыляться я.
Не то, чтобы так уж было страшно, и я сломался. Вовсе нет. Думаю, что каждому человеку хоть раз в год, но хочется выговориться без опасения, что тебя сочтут трусом, слабым или еще каким. Ну такой я, признаюсь, что боюсь, но задачу выполню в любом случае. Страх — это нормальная защитная реакция организма и я вот сейчас хочу признаться, что боюсь, ну а мои поступки, действия пусть расскажут, как я этот страх преодолеваю.
— Мне також было вельми боязно, — отреагировал на мое откровение Филипп.
— Мы тут, что сделали съезд главных «ссыкунов» Руси? Ну, в смысле, трусов? — пошутил Ипатий и все трое мы залились смехом, Филипп с небольшим запозданием, все же ему смысл некоторых слов был непонятен.
Поведав вкратце перипетии с датчанами, в Риге в Ладоге, начало было разговор про великого князя и его реформах.
— Подождите, други, вот как у тебя получается, Корней, воюешь, дерешься, приходишь с похода, хватает трофеев только, чтобы прожить до весны. А у тебя, там махнул мечом — тысяча гривен, тут выстрелил из самострела — воз мехов. Как так? Мидас, ты чер… — Ипатий прервал свой спич, понимая, что упоминание черта крайне неуместно в присутствии Филиппа.