— В Новгороде нового архиепископа выбрали — сами, на вече, и храмы православные стоят и свеи никого не бьют, а дают уйти люду недовольному, да торг добры идет у них. Пошто нам так не сладить? — вновь отозвался пухлый купчина, который изнасилование женщин называет по-скотски «поваляли».
Возле купчины начали концентрироваться многие крепкие парни и другие люди. Явно, формировалась новгородская партия и проплаченные парни, заточенные на вечевые стычки демонстративно посматривали по сторонам. Остальные вечевые люди не организовывались. Я только усмехнулся. Тут и Бера хватило бы. Но, так зудело, самому почесать кулаки о зубки молодых, да наглых, что аж правая нога дернулась навстречу парням. Им бы в бой идти, да воинскую славу искать, так нет же — морды бить за серебро. Разум все же возобладал. Десять шагов и можно Псков обозлить на великого князя, а я — это он здесь. Так что немного полаемся и пойдем к себе.
— Ты, купчина, разум людей не в путы не бери. Кто даст новгородцам торг вести? У свеяв свои грады торговые есть, а Владимир зерна не даст новгородцам, кто кормить их станет? Да и вельми много люду из новгородской земли бегут в великое княжество. А торг я и сам мог дать тебе. Ведашь о зеркалах? — то мой товар, да уклад, да бумагу, да перец, да шерстяное сукно, да утварь со стекла, свечи, да и много иншага. Пришел, взял товар, да с ляхами, аль с Рюген-островом торг веди, али в немецкие грады хаживай.
— То твой товар? Мне треба, много треба всякого, токмо и свеи и даны нам не вороги, с ними торг добры. Вот твой товар им и повезу, — оживился торгаш.
— Тебе я и товара своего не дам, — сказал я, а потом во всю мощь закричал. — Люд псковски, кто боронить желает землю свою жду один день, за утро ухожу. Я все сказал.
Резко развернулся и под всякие вопросы и выкрики, не реагируя уже ни на что, я стал протискиваться сквозь толпу. Обогнав меня, вперед вышли Бер и Ермолай, и вокруг моментально стало просторно, а все встречающиеся на пути этого локомотива, были раскиданы походу, как нелепая преграда в виде паутины, не больше.
Вот такая она русская демократия, которая в итоге привела к унижению и незавидному существованию мира, откуда пришли почивший Даниил и гуляющий где-то на Кавказе, Ипатий. Большая говорильня Средневековья не привела к процветанию ни одно государство. Где оказалась в моей истории Польша? Сильный и гордый польский народ, был способен стать региональной, но великой державой, для этого нужно было принимать законы и не всегда нравящиеся всем. Да не бывает закона, устраивающего всех! А тут один человек на сейме против, и все — закон не принят. А как можно было додуматься узаконить восстание против короля? Что-то не понравилось — в рокошь ушел и воюй против монарха.