— Тоже хочу узнать, какой все же тебе прок от собирания сплетен?
Не обвиняла, претензии не высказывала, просто задала интересующий вопрос.
Она на миг перестала жевать, смотря на меня глазами ангелочка.
— Мне не нужны сплетни, моя задача следить за благополучием Мороза, — Арина понизила голос.
— Ему больше тысячи лет, — я тоже снизила громкость, — он сам в состоянии позаботиться о своем благополучии.
— Но не тогда, когда ОП решил его убрать, — возразила она еще тише.
— По-твоему, он не знает, что ему угрожает опасность, если она все-таки угрожает? Мороз не маленький мальчик, наверняка он без нас все знает.
Арина покачала головой.
— Ты не понимаешь.
— Я просто не сомневаюсь в могущественном волшебнике.
Хватит сидеть, пора в библиотеку. Вышла из-за стола и услышала комментарий Арины:
— Даже у могущественных есть слабые места.
Чего она добивается? Ждет, что я выдам ей всю-всю правду и поблагодарю за интерес?
Не оборачиваясь, покинула столовую.
Спорить глупо — слабости в самом деле есть у всех, но лезть в жизнь Мороза я не намерена. Изучить его историю в библиотеке — да, только это совсем не одно и то же.
***
Коридоры по-прежнему пустовали. Видимо, выходные здесь проводят сидя по комнатам. По крайней мере воскресенье.
Так-с... а где библиотека? Хоть бы кто на пути попался...
— О, не подскажите, как пройти в библиот`эку? — с шуточным акцентом обратилась к светловолосому затылку.
Я всегда удачно натыкаюсь на неприятных людей. Если б мне за это платили, я бы озолотилась.
— Липова, — протянул Пантин, — какая удачная встреча.
— Я бы поспорила, — одарила его милой улыбочкой.
— Мы вчера недоговорили, — он ответил тем же.
— Разве?
Я даже не пыталась больше улыбаться. Кроме желания послать культурным матерным достоянием нашей необъятной ничего не испытала.
Ленивая ухмылка блондинчика словно говорила: "Здесь я решаю. Здесь все решаю я". Впервые за долгие годы злость накрыла волной.
— Ты унизила меня.
Давно забытые ощущения всепоглощающей ненависти вырвались наружу. Сквозь преграды, тараня выстраиваемые годами стены. И мне даже не жаль, что под лавину попадет наглый зазнавшийся засранец.
— Тебя унизил твой поганый язык, — проскрежетала, чувствуя напряжение в сжатых кулаках. Все, как раньше. В далеком прошлом. — Чувствуешь вседозволенность? Кто дал тебе право оскорблять меня? Называть "подстилкой"?! Слушаешь грязные слухи, следуешь за мнением стада, и сам не лучше.
Старалась сохранять голос на пределе допустимого, не переходить на позорный крик.
В глазах напротив блеснула ярость, я ответила тем же.
На пальцах Пантина засверкали голубые искры, воздух вокруг стал тягучим, наэлектризованным.