Матрас за спиной прогнулся. Вздрогнула от неожиданности и замерла, когда прохладные пальцы коснулись лба и отвели упавшую на нос прядь волос.
— Посмотрите на меня, Варвара, — попросил мягко, не настаивая и не принуждая.
— Тогда я буду слабой в ваших глазах, — говорила шепотом, чтобы скрыть подрагивающий голос.
Почему он не может просто уйти? Где ходит Авдотья Петровна с обещанным чаем? Почему никто до сих пор сюда не зашел с воплем "девушке нужен покой!"?
Больше всего на свете я боюсь, что мою слабость увидят. Поймут, что за уверенной в себе Варварой Липовой скрывается маленькая Варя, до сих пор не нашедшая в себе сил простить родителей, бабушку и недонаставника. И теперь малышка Варя хочет вдоволь наревется, чтобы снова надолго замолкнуть.
— Сила женщины в ее слабости, — от его чувственного голоса по спине пробежали мурашки. — Посмотри на меня, пожалуйста.
Как можно ему отказать? Ни одна девушка не устоит перед голосом Мороза. Особенно когда так просят.
Подтянулась, села и оказалась слишком близко к ректору. В его льдинках глаз невозможно распознать эмоции. Клубок из них слишком запутан.
Непослушные волосы снова упали на лоб, лишая меня полноценного обзора. Прохладная подушечка пальца скользнула по щеке наверх. Мороз нехитрым движением завел прядь за ухо, не торопясь убирать руку.
— Не бойся своих эмоций.
Простой совет словно повернул ключ и распахнул ворота, освобождая путь обидам, страху, боли, жалости к себе. Слезы неконтролируемым потоком хлынули с новой силой.
Уткнувшись в плечо Мороза, говорила и говорила. Много, несвязно и обо всем.
То, что когда-то тревожило, просилось наружу. Требовало выпустить, отпустить, распрощаться, забыть. И я всецело поддалась на уговоры — рассказывала, сдабривая слезами и всхлипами, ненавидя себя за несдержанность и излишнюю откровенность.
Впрочем, не уверена, что он смог разобрать мой лепет.
О первой вспышке силы, отвращении во взгляде отца, о мальчике из соседнего дома, швыряющегося в меня камнями просто потому что хочется. О школьной подруге, которая предала мою тайну и всем рассказала что я волшебница, а все сочли меня сумасшедшей. Что старшеклассник, который мне нравился, рассмеялся мне в лицо, когда узнал о моей симпатии.
Все смешалось в один поток и осталось мокрым пятном на синей рубашке ректора. Стало стыдно. С каждой минутой все больше.
Не могла решиться оторваться от теплого плеча. Страшнее всего увидеть в его глазах укор. Мол, "что вы устроили, Липова? Я проявил учтивость, а вы вывалили на меня тонну детских обид".
Так увлеклась и не заметила успокаивающие поглаживания прохладной ладони по спине.