Толкаю учебник.
— Ты не реви. Прорвемся!
Яна вышагивает по комнате с телефоном у уха.
— Раф, привет. Ты можешь нам с Диной немножко помочь с японским? Спустись к нам в рекреацию, ладно?
Яна забирает наши тетради, и хватая за руку, тащит.
— Давай… Нам еще проекты делать. Если он не поможет, не сдадим!
А мне надо сдать. Хороший аттестат из «Швейцарии» это уже сама по себе рекомендация в любой вуз.
И я подчиняюсь ей. На самом деле потому, что мне очень важно заглянуть в его глаза. Я хочу знать наверняка — трофей или нет.
В рекреации — диваны, кресла, большая плазма. Мягкий ковер…
Перед телеком прямо на ковре компания парней и девушек смотрят комедию.
Мы выбираем диван.
— Добрый вечер, — подсаживается к нам Раф.
— Дине пока сделай, я сейчас! — неожиданно смывается Янка.
Я растерянно смотрю ему в глаза. И он тоже слегка потерян, что ли…
— Давай, — протягивает руку.
Отдаю раскрытую тетрадь.
Хмурясь и кусая губы, надстрочно рисует мне иероглифы. Парочку зачеркивает, рисует другие.
Отдает обратно.
— Arigato, ангел, — благодарю его на японском.
— Не за что.
Бросает взгляд на мой замотанный лейкопластырем палец.
— Что это? — ловит руку за запястье
— Ерунда, — одергиваю.
— Ты обращайся сама, если что, ладно?
— Да я не собиралась…
— Янка сводничает? — с короткой улыбкой оглядывается он.
— Ну, в общем-то, я сама пошла, — признаюсь я. — Хотелось в глаза тебе посмотреть.
— Мм… По поводу?
— Мне Гала поведала про Золотой чат.
Сглатывает, от лица отливает кровь. Кадык дергается вниз.
— Ну, смотри… мне в глаза, — хрипло, равнодушно.
А взгляд у него пронзительный. Болезненный, лихорадочный… Венка на виске бьется.
— Что видишь, Дин?
— Не знаю. В общем-то, я так и думала, что… — пожимаю плечами. — Будет какое-нибудь дерьмо.
Мой голос предательски срывается.
Ткань на его груди трепещет, я вижу? как бьется сердце. Протирает ладонями лицо.
— Не умею оправдываться. Но если бы умел, попытался бы. Нет меня в том чате.
— Ладно, я пойду.
— Подожди! — нервная, замученная улыбка. — Ты же пришла в глаза мне посмотреть, да? Ты внимательнее смотри, пожалуйста.
Мне не чувствуется от него подставы. Чувствуется что-то другое совсем. Что-то от чего мое сердце тоже начинает гулко, болезненно ускоряться.
Но я не верю ни ему, ни себе.
Потому что он — мерзавец, а я — дура.
Опасливо отодвигаюсь подальше от его требовательного взгляда. Перевожу взгляд на экран.
Неожиданно Раф разворачивается и ложится головой мне на колени, закидывая ноги на подлокотник дивана. Кладет мою ладонь себе на глаза.
— Спать не могу… Голова болит… — тихо жалуется.
Это так неожиданно и доверчиво, что обескураживает. Боясь пошелохнуться, я прислушиваюсь к тому, как покалывает и пульсирует моя ладонь.