. А вы, Савва Тимофеевич, надеюсь, согласны со мной, что для России, война в настоящий момент противопоказана? И лучше всего, что бы её не было с треть века.
– С последним тезисом соглашусь, – ответил Морозов, – И вам, Николай Александрович, виднее как этого добиться.
– Ну вот мы и тут оказались единомышленниками, – усмехнулся император, – Тогда, пожалуй, закончим эту вашу аудиенцию, Савва Тимофеевич, и я буду ждать вашего ответа две недели. Пожмём друг другу руки?
С этим словами Николай протянул своему собеседнику правую ладонь, которую опешивший было сначала, ведь этот жест прямо говорил, что государь считает своего собеседника, купчишку, по понятиям того времени, равным себе, Морозов крепко пожал. Потом промышленник степенно поднялся, склонил голову в сторону царя и сообщив, что даст в скорости ответ, вышел из кабинета. И тут же, как только за Морозовым закрылась дверь, как кабинет зашёл камердинер, который поклонившись, произнёс:
– Ваше величество, аудиенции просит контр-адмирал Вирениус. Вы предупреждали, что бы его немедленно допускали к вам.
– Проси, любезный, – только и ответил Николай и, поднявшись, подошёл к окну и как только адмирал вошёл в кабинет и доложил о своём прибытии, как царь спросил:
– Что случилось, ваше превосходительство?
– Во французское консульство, в Инкоу, прибыла некая, интересующая ваше величество, особа.
– Ну так доставьте её немедленно в Санкт-Петербург, ваше превосходительство. Надеюсь для этого всё готово?
– Всё готово, ваше величество, но она не одна, её сопровождают четыре женщины и мужчина.
– Хм, неожиданно конечно, ваше превосходительство, – усмехнулся Николай, – но этого следовало ожидать. Отец заботиться о своей дочери. По крайней мере, о её имидже. Хотя думаю и вопросы её безопасности там тоже должны решать. А так, придётся принять и их. Надеюсь, это не сильно мешает вашим планам, ваше превосходительство?
– Ни как нет, ваше величество, не мешает, уже завтра они убудут из Инкоу. Но я посчитал необходимым сообщить вам эти детали, ваше величество. Вы приказали держать вас в курсе происходящего.
3
А вот и другой его собеседник Сергей Васильевич Зубатов, вызванный к царю, и которого Николай очень хотел использовать в своих интересах, тоже был не менее "крепким орешком"[50]. Этот человек считался с одной стороны гением политического сыска и страшным врагом всяческих революционеров. Который будучи убеждённым монархистом, добровольно пошёл работать полицейским осведомителем в революционную среду. Но и в тоже время, этот человек, не отрицал необходимость перемен. И будучи во главе Особого отдела Департамента полиции создал под эгидой полиции легальные рабочие организации, которые пытались легальным образом бороться за интересы рабочих. Однако в 1903 году Зубатов, министром внутренних дел Плеве, был отстранён от должности и отправлен в ссылку под полицейский надзор. После гибели Плеве, в 1904 году, от рук боевиков из партии эсеров, был восстановлен в правах, но на работу в полицию не вернулся. И вот теперь Николай был намерен использовать этого человека. И когда Зубатов вошёл в кабинет, царь, смотревший в этот момент в окно, бросил, не оборачиваясь к собеседнику: