Торн сказал чистую правду – будучи инквизитором, он обладал иммунитетом против большинства распространённых зелий, включая и любовные. Но его и ни к чему было бы привораживать. Он и без того влюблялся в неё с каждым днём всё сильнее и сильнее. Порой даже отвлекаясь от самой важной своей задачи – выяснить правду о смерти отца, которая и привела молодого инквизитора в Мраколесье. Как будто новая встреча с Брианной была предопределена заранее, как будто сама судьба вела его к ней навстречу.
А вот сейчас его ведьма стояла перед ним, в смятении сжимая тонкие руки, и Эйдана снова влекло обнять её, уже не в шутку, а всерьёз, по-настоящему.
– Я потеряла его? – спросила Брианна. – Шанс на вашу любовь… Разочаровала вас, да?..
Знала бы она, сколько раз Торн готов был задать подобный вопрос ей самой! За те дни, что они провели рядом, надежда в нём то вспыхивала, то гасла вновь. Ведь даже несмотря на то, что Брианна Блэкмор лишилась всего своего состояния, а Эйдан, напротив, получил значительное отцовское наследство и разом разбогател, она по-прежнему оставалась аристократкой, а он – сыном простой швеи. Она родилась ведьмой, он – инквизитором. Этого не изменить при всём желании.
А ещё их тандем определённо нравился далеко не всем в Мраколесье. Ведь подкинул же кто-то любовные зелья в лавку. Поначалу гнев застил Торну глаза, он вспылил и в самом деле почувствовал себя обманутым дураком, но позже, выслушав аргументы Брианны, тоже склонился в сторону версии о чьей-то гнусной подставе. Союз инквизитора и ведьмы, пусть даже пока лишь деловой, явно встал кому-то поперёк горла. Хороший вопрос, почему. Кому и чем они помешали? Неужели… тому самому убийце?..
Ещё один любопытный вопрос – как всё это может быть связано с лунаритовым браслетом? Почему отец им так интересовался? Он явно не имел склонности к накоплению побрякушек, пусть даже крайне редких и дорогих. Да и дарить браслет ему было некому. Неужели в действительности подозревал, что тот ворованный?
Ведьма ждала ответа, и инквизитор сделал глубокий вдох, готовясь его дать. Будучи взрослым мужчиной, в эту минуту он волновался похлеще неопытного мальчишки. Ведь настал тот самый миг, когда решится его судьба.
– Госпожа Блэкмор… – начал Торн.
– Брианна, – поправила его ведьма. – Или Бри. Так меня зовут… близкие.
– Тогда и вы зовите меня просто Эйдан, – быстро сказал он, воодушевившись её словами.
– Договорились, – кивнула она.
– Так вот… Брианна… я не могу похвастаться таким же высоким происхождением, как ваше…
– Твоё, – нахмурила брови собеседница.