Дойдя до кухни, слышу женские голоса:
– Ты здесь работаешь?
– Да.
– Сделай мне панкейки с малиной и сливками. Я надеюсь, ты знаешь, что такое панкейки, а то мало ли из какой ты дыры. Там, наверное, такого слова и не знают.
В этот момент я захожу на кухню. Из одежды на мне только полотенце, обернутое возле бедер. Дина с недоумением разглядывает блондинку, потом видит меня, но глаза в пол не опускает, как обычно, а смотрит прямо на меня, широко улыбается и спрашивает:
– А Вы, Сергей Владимирович, панкейки будете?
– Можно попробовать, если они будут съедобные, – не могу удержаться, чтобы ее не уколоть.
Продолжая улыбаться, она отвечает:
– Только Вам полезней будет с грецкими орехами и сметаной.
– Почему? – усмехаюсь.
– А для усиления потенции, – не знаю, как это расценивать, то ли как заботу, то ли как оскорбление.
Меня эти игрушки достали, поэтому делаю несколько шагов, хватаю Динку за руку и цежу:
– С потенцией у меня все в порядке. Хочешь, продемонстрирую?
Суч*а выдергивает руку и отказывается:
– Нет, спасибо, мое дело тряпкой махать, мы же с Вами определились уже.
Блондинка вклинивается:
– Зря отказываешься, ты симпатичная, я не против, а то он уже меня затрахал, а так на тебя будет отвлекаться.
Дина выглядывает из-за моего плеча на девушку:
– Нет, простите великодушно, но каждый должен заниматься своим делом.
«Блонди» прилетела ответочка за дыру, поэтому она хмурится.
– Дина, если уж ты помнишь про договор, займись завтраком, а тренироваться в остроумии будешь в своей дыре, – осаживаю шатенку.
Делить меня она точно не рвется и возвращается к выработанной ранее модели поведения – отодвигается от меня как можно дальше, и смотрит вниз:
– Как скажете, Сергей Владимирович, – тянет тихо своим мелодичным голоском.
Я с блондинкой возвращаюсь в свою спальню, где продолжаю заниматься развратом. Пусть Дина слушает, как подо мной кричит другая баба. Но завтрак нам приносит Лиза. К вечеру отправляю потаскушку, с которой отрывался, домой, не забыв поблагодарить за старания.
Наступает новая неделя, и я понимаю, что главное в Дине – это постоянство. Меня нет. Я сначала тихо бешусь, а потом начинаю третировать Жанну: там грязно, там бардак, еду подали не вовремя, одежду плохо погладили и все, что могу придумать в том же духе. Жанна честно терпит два дня, затем переключается на Дину и Лизу. Лиза ходит с красными глазами, Дина – с улыбкой, демонстрируя идеально белые зубы. Перемывает все по 30 раз, утешает Лизу, не огрызается с Жанной, со мной не разговаривает.
Вечером в четверг я обсуждаю некоторые вопросы с Воропаевым в кабинете, случайно мой взгляд останавливается на книжных шкафах – интересно, а вытирают ли пыль с них и как часто. После ухода Воропаева звоню Жанне и высказываю свои претензии, она отвечает, что завтра все приведут в надлежащий вид.