Внезапно он кусает меня за основание шеи, кусает сильно, до крови. Я не могу сдержать вскрик. А он отстраняется от меня и смотрит прямо в глаза. Губы его испачканы моей кровью, и Самсонов начинает слизывать ее языком. От всего этого становится еще страшнее. Я чувствую, как меня бьет крупная дрожь.
Монстр видит, что я дрожу, что мне плохо и улыбается, а потом наносит удар рукой мне по щеке. Звук пощечины раздается по помещению кухни громко и отчетливо, а сознание вспыхивает болью. Я стискиваю ткань халата, в который одета, и нащупываю в кармане какой-то предмет. Озарение ударяет в меня надеждой. Это электрошокер, небольшой. Мне его принес Лекс. На всякий случай. И этот случай наступил.
Кирилл хватает меня за руку и швыряет к другой стене. Я, не удержавшись на ногах, падаю, стараюсь закрыть живот, потом опускаю руку в карман халата, нащупывая электрошокер. Мужчина подходит ко мне, не торопясь. Я распростерта перед его ногами. Для него я жертва, поверженная и беспомощная. А он всесилен. И только он решает здесь, кому жить, а кому умереть. Кирилл хватает меня за волосы и резким рывком поднимает с колен. Как же больно... От боли у меня выступают на глазах слезы.
Но сейчас Самсонов уверен в собственной победе. Я вижу в его глазах торжество. И в этот момент вытаскиваю электрошокер и наношу им удар ему в область сердца. Его бьет током. Монстр сгибается пополам, но сознание не теряет.
Что делать дальше? Убежать я не смогу. Я лихорадочно ищу способ спасти себя и своего ребенка. На столешнице я вижу нож с длинным лезвием. Не раздумывая, беру его в руку, и пока Самсонов не пришел в себя, бью его ножом снизу вверх под правое нижнее ребро. Там печень. Хорошо, что мужчина стоит ко мне правым боком, хорошо, что не видел у меня в руках нож.
Нож входит в рану до рукоятки. Поворачиваю его в ране и выдергиваю его, а потом бросаю на пол. Отхожу назад, встречаюсь с Кириллом взглядом. В его глазах удивление. Потом у него начинает идти кровь изо рта. Он пытается сделать шаг ко мне, но теперь уже он падает на колени. Я слышу, как он бормочет ругательства. Ругательства вперемешку с хрипами умирающего человека.
Я замираю. Не знаю, что чувствую. Вернее, не так. Я не знаю, что надо чувствовать. Потому что я ощущаю эйфорию. Облегчение и радость сплелись вместе и танцуют румбу. Это, может быть, плохо. Может быть, я плохая. Но в тот момент, когда монстр падает на пол и перестает подавать какие-либо признаки жизни, я счастлива. Я не буду больше бояться ни за себя, ни за своих детей.
Пусть я убила человека. Пусть! Я не жалею. Он сам во всем виноват. Я лишь защищалась. И я не буду мучиться раскаянием, я не буду видеть его во сне. Потому что слишком много зла он принес мне. Слишком много зла он причинил другим. А я не жертва. Никогда ею не была и не буду. Я смогу дать сдачи любому. И вот это, только это, правильно.