Она вытаращила глаза, но маркиз, словно уже забыл о чудесном исцелении.
– Колдовство всегда было, есть и, полагаю, будет. Оно меняет форму и обличия. Но суть остается.
Женя на секунду забыла о чудом исцелившейся ране маркиза, о лорде Адерли. В голове мелькнула мысль, что она ошиблась, и магия в ее времени пронизывает весь мир. Просто они все к ней так привыкли, и относительно понимают, как она работает, потому перестали принимать, как сверхъестественное.
– Я сейчас, – сказал она и подскочив с постели, выскочила в коридор.
Ей вдруг очень захотелось поделиться с маркизом магией двадцать первого века, хоть и сейчас это совсем неуместно. Но Женя побоялась, что в этом непонятном и чужом мире другой возможности может не оказаться.
Забежав к себе в покои, она метнулась к шкафу и, быстро раскопав в белье свою сумку, вытащила смартфон. Когда включила, от сердца отлегло – заряда осталось шестьдесят пять процентов, этого хватит, чтобы показать магию ее времени.
Вернувшись в покои маркиза, она нашла его рассевшимся на постели. Он закинул одну ногу на кровать прямо в сапоге, вторая стоит на полу, и маркиз внимательно рассматривает начищенный носок.
Женя так и застыла в дверях.
– Боюсь спросить, чем ты занят, – сказала она, придя в себя после секундного ступора и подошла.
– Думаю, – отозвался он, и лишь сейчас Женя заметила, что под носком его сапога, словно клякса, копошится тень.
Она опасливо присела с краю, сжимая пальцами смартфон и таращась на проявление потустороннего. Магия. Колдовство. Это определенно было колдовство, непонятное ей и от того пугающее. И не важно, что в ее руках тоже колдовство, ибо оно понятно, хотя бы в общих чертах.
– Что это? – спросила Женя. – У же в который раз вижу эти тени вокруг тебя. Судя по всему, они подчиняются. Так?
Маркиз кивнул, не сводя взгляда с тени под ногой.
– Это мой дар, – сказал он. Я уже говорил, что моим родственником является Ангус Люкс, сильный друид, один из строителей Ардэна. В моем роду способности передаются стихийно, и никто не знает, чье дитя их унаследует и в какой форме.
– Значит, тебе повезло? – спросила Женя.
На лбу маркиза МакФэйна пролегли несколько глубоких морщин, что очень странно выглядит на его достаточно молодом по меркам двадцать первого века лице. Еще при первой встрече Женя определила, что ему может быть от тридцати до тридцати пяти. Но, учитывая наличие в нем способностей, его возраст может удивить. Она сама изумилась тому, что не задавалась этим вопросом прежде.
– Этот дар нельзя назвать везением. Скорее данность, свойство, которое ложится на плечи с самого рождения. Как рыжий цвет волос.