Годунов тронул ее за плечо, она подняла глаза и он увидел, как копится в них немыслимая сила величайшего горя, которая сейчас вырвется в мир и не будет спасения никому, ни этому городу, ни людям, живущим в нем. Он обхватил ее голову ладонями и прижался губами к ее губам. Он брал на себя ее боль, впитывал ее силу, чувствуя, как дрожат мышцы его собственного тела, как перехватывает дыхание и закатывается сердце. Наконец тело Екатерины расслабилось, она обмякла и закрыла глаза. Воющий звук прорвался к Годунову, уже на сорванных связках все кричала женщина с ребенком на руках.
— Остановите же ее. — попросил Император. — Уберите всех людей с набережной, не театр, нагляделись уже.
— Государь, похоже, мы только что могли остаться без Владивостока. — неверным голосом сообщил подошедший Державин. — Какая же огромная чародейская сила в этой женщине, Екатерине Джентор. Жаль, она не помогла ей спасти мужа.
Время застыло для нее. Не было мыслей, звуков, людей. Наверное потому, что в этом мире не стало его, Феликса. Будто что-то исчезло вместе с ним, не стало смысла, пропали краски. Не за что было ухватиться, чтобы жить дальше. Потом пришла мысль о детях, их с Феликсом детях, она знала, что станет жить ради них. И вдруг она почувствовала зверя. Зверя, убившего ее Феликса. Он был не так далеко, бродил в морских глубинах, собираясь снова выбраться оттуда, он жаждал убивать. И она знала, где он снова выйдет на сушу, чтобы вкусить плоти и крови.
Она пришла в этот небольшой рыбацкий поселок засветло. Побеседовала со старейшиной, посоветовала всем жителям спрятаться и ни под каким предлогом не выходить из домов в сумерках. Поселок опустел и затих. Екатерина сидела на берегу и ждала. Волны мерно накатывали на берег, шелестя песчинками, солнце близилось к закату. И она дождалась. Сверкая красным, отвратительным телом, грозно и неотвратимо на берег вышло истинное, древнее зло. Ни одного звука не издала пасть адского коня, молчал и ужасный всадник на его спине.
Екатерина уже стояла, ожидая. Зверь был уверен, он не спешил. Слабая женщина на пустом берегу казалось такой притягательной, заманчивой и ничуть не опасной. Он желал ее сладкой крови и нежной плоти. И вдруг от тихой, покорной жертвы одно за другим полетели в его сторону заклинания. Мощные потоки огня, лезвия, способные резать камни, иглы, пронзающие насквозь. Казалось, чудовище равнодушно сносит весь арсенал чародейки. Изрядно потрепанное, сочащееся кровью сильнее прежнего, хромающее, обожженное, все более жалкое, оно упорно продолжало свой путь, не отводя от своей жертвы убийственного и жадного взгляда. И лишь очередное заклинание, пронзившее тело монстра ледяными стрелами, а затем облившее водой, заставило его исторгнуть жуткий стон и быстро скрыться в море.