Стыд обжигает мои щеки, когда он глубоко вдыхает мой запах.
– Разве это не самое большое противоречие?
Я вырываю свою руку из его, быстро и стремительно, как будто спасаю ее от пожара.
Его рука падает с бесконечной беспечностью, но он не двигается, не уходит. Он остается там, наблюдая, маяча.
Мои чувства рассеиваются повсюду, мое сердце все еще гудит, грохочет, и ничто не удерживает его в грудной клетке.
– Я не хочу этого, – бормочу я.
– Похоже, пьяная ты честнее трезвой.
– Ты собираешься заставить меня участвовать в сексуальных действиях с тобой?
– Заставить? – переспрашивает он, и в его глазах мелькает легкое веселье. – Ты помнишь, что я сказал вчера вечером?
Я ломаю голову над тем, что он мог упомянуть, и мои щеки горят еще сильнее при каждом воспоминании о моих похотливых действиях. Не могу поверить, что спросила его, трахнет ли он меня.
Боже, я почти умоляла его об этом.
Где был мой периметр выживания? Если бы он послушался, позволила бы я ему трахнуть меня?
Я отмахиваюсь от ответа на этот вопрос. Я действительно не хочу знать, что бы я сделала в этой ситуации.
– Ты помнишь? – настаивает он с таким спокойствием, что я ни на секунду не верю. Этот человек способен разрушать жизни, не моргнув глазом.
Я киваю.
– Используй свои слова, Лия.
– Я помню, – бормочу я.
– Что я сказал?
– Ты не насильник.
– Правильно. Что еще я сказал?
Я в замешательстве смотрю на него.
– Что я сказал после этого? Я знаю, ты помнишь.
– Что ты разберешься со мной утром. – Слова слетают с моих губ шепотом.
– Уже утро. – Он хватает одеяло, и я крепче сжимаю его. Если я отпущу его, если я попаду в его тщательно сплетенную паутину, я никогда не найду выхода.
Я чувствую запах его соблазна, то, как он осторожно вводит меня в свой смертоносный мир. Сначала я видела, как он хладнокровно убил кого-то, потом он позволил мне уйти, но даже это было рассчитано. Это была уловка, чтобы заставить меня думать о нем всю неделю, заглядывая под мою кровать и в мои окна. Я запираю двери и проверяю их по несколько раз. Смотрю в чертово зеркало заднего вида, ищу его тень.
Появление на приватной репетиции было его способом сказать мне, что он может попасть куда угодно. Найти меня, куда бы я ни отправилась.
Ужин был также рассчитанным ходом, чтобы я расслабилась, чтобы он мог подойти ближе, не напугав меня до смерти. Чтобы показать мне, что он нормальный мужчина, который может ужинать и встречаться.
Но в нем нет ничего нормального. Я никогда не считала его нормальным и никогда не буду. Этот человек относится к тому типу людей, которые без всяких колебаний идут за тем, чего хотят.