Но если это так, то зачем я ему понадобилась? Почему он настаивает на том, чтобы взять меня?
– Ты так поступаешь со всеми, кто видит, как ты убиваешь? – спрашиваю я, чтобы рассеять напряжение, которое назревает в воздухе и бьется о мою грудь.
– Так? – Его взгляд на секунду скользит по моему лицу.
– Ты знаешь.
– Ты слишком ханжа, чтобы назвать это, Лия?
– Черт, – бормочу я. – Я не такая уж ханжа, чтобы говорить, когда это необходимо.
– Я не трахаю тебя.
– Тогда что ты собираешься делать?
– Что-то похожее.
– Ты сделаешь что-то похожее на то, чтобы трахаться со всеми, кто становится свидетелем твоих убийств?
– Нет. Я убиваю их.
Мое горло сжимается от его апатичного тона. Он действительно не заботится о человеческой жизни, не так ли? Он должен думать обо всех как о второстепенных фигурах шахматной доски, от которых он может избавиться по своему усмотрению.
Этот материал может быть защищен авторским правом.
Он цепляется пальцами за декольте моего топа и одним быстрым движением стягивает его вниз, обнажая мою грудь.
Я тяжело дышу, мои кулаки вжимаются в матрас по обе стороны от меня. Он протягивает ко мне большую руку, руку, которая может задушить меня или сломать пополам.
Я не думаю, когда хватаю ее, мои маленькие ладони баюкают ее в отчаянной попытке остановить его от целенаправленных действий.
Это может быть из-за того, как дико он смотрит на мою грудь. Мне это не нравится. Но что мне не нравится больше всего, так это то, как мои соски мгновенно превратились в тугие бутоны под его безжалостным взглядом.
Адриан поднимает бровь, но не заставляет меня отпустить его, хотя он мог бы одолеть меня в мгновение ока. Мои руки обвиваются вокруг его, удерживая их в дюйме от моей кожи. Пока мы смотрим друг на друга в танце взад и вперед, я не знаю, борюсь ли я с ним или с собой.
Или, может быть, я борюсь со своей ужасающей реакцией на него. Он не прикасается ко мне, но его тепло проникает мне под кожу. Он просто смотрит на мою грудь, но от его взгляда у меня по телу пробегает дрожь. Та, которую я не хочу признавать, но она там, между моим сердцем и грудной клеткой.
Все, о чем я могу думать, это как я кончала, когда он гладил мои соски поверх купальника, или как я мечтала о том, как он погружается в меня с нарастающей грубостью.
Я не хочу знать, что произойдет, если он действительно прикоснется ко мне. Эта мысль действует мне на нервы, как кислота – плавит, парализует и чертовски пугает.
Но в то же время я хочу, чтобы все это закончилось, и чем больше я буду отрицать его, тем дольше мне придется страдать.