Вот почему я бросила ему вызов, и вот почему я сейчас заплачу́.
Именно тогда я понимаю, что медленно качаю головой, все еще сосредоточенная на его ремне.
Он выглядит больше, чем в жизни, одетый в белую рубашку и темно-серые брюки, которые соответствуют цвету его неумолимых глаз. Адриан всегда был силой, с которой приходилось считаться, прекрасным мастером манипуляции. Как будто он родился с красивым лицом, чтобы помочь ему ослабить охрану людей, прежде чем он нападет.
В настоящее время я одна из таких людей.
Потому что я не сомневаюсь, что он идет за мной и что я полностью в ловушке без выхода.
– Встань на колени лицом к дивану, Лия, – твердый тенор его голоса посылает дрожь по моему напряженному позвоночнику.
Я продолжаю качать головой, и в моей груди вспыхивает ужас. Если его рука приносила неизмеримую муку, только отшлепав меня, его ремень будет чистой пыткой.
– Ты можешь принять наказание сейчас или... – он замолкает, его взгляд блуждает по моим обнаженным бедрам. Я одета в хлопчатобумажную рубашку, которая заканчивается ниже моей задницы, едва скрывая мои трусики. Верхние пуговицы расстегнуты, а материал выреза соответствует пушистым носкам, покрывающим мои ноги.
– Или что? – бормочу я, извиваясь под его пристальным взглядом.
Его взгляд снова скользит по моему лицу.
– Или ты можешь принять его позже, когда счет увеличится.
– Ты действительно думаешь, что это выбор?
– Так как у тебя есть два варианта. Тебе решать, какой из них менее болезненный.
– Они оба болезненные.
– Верно, но один определенно милосерднее другого.
– Ты совсем не милосерден, Адриан. Ты болен.
– А твои ярлыки становятся скучными и однообразными, Леночка, – он хватает меня за волосы, и я вскрикиваю, когда он разворачивает меня и толкает на колени. Они тонут в ковре, когда он одним махом стягивает рубашку через мою голову.
Я задыхаюсь, когда мурашки бегут по моей коже. Мои соски превращаются в чувствительные бутоны, пульсирующие и пульсирующие в ритме, который совпадает с тем, что находится в моей сердцевине.
Адриан отбрасывает рубашку в сторону и прижимает меня к дивану, так что мои ноющие соски соприкасаются с поверхностью. Я подавляю стон от мучительного ощущения. Неважно, как сильно я борюсь с собой или с ним, в тот момент, когда он прикасается ко мне, как будто владеет мной, болезненное удовольствие течет по моим венам.
Он протягивает руку между мной и диваном, затем щиплет болезненно твердый сосок, крутя его между большим и указательным пальцами, пока я не издаю прерывистый стон.
– Всегда чуткая и отзывчивая, моя Леночка. Тебе нравится, когда я мучаю твои розовые соски, пока ты не промокнешь насквозь?