Я и сам тогда думал, что останусь рядом с Анитой хоть кем, хотя бы и тем, кого там называют «наложником». Мне было тогда банально страшно видеть других людей, кажется, я припоминаю, что в прямом смысле забивался в угол в первые дни своего пребывания у них.
А они меня отогрели. Я почувствовал, что хотя бы могу снова держать лицо, общаться с незнакомыми людьми, не сжимаясь от страха в ожидании боли.
То, как мы вернулись на Землю — это такое светлое, веселое воспоминание. Я вспоминаю это как костюмированный бал, как вечеринку.
Хотя уже тогда я тосковал в преддверии расставания с женщиной, которую, единственную, я не боялся.
Зачем себе лгать — я влюбился, настолько, насколько это было возможно в моем состоянии. И сам же понимал, что я ей не нужен, буду просто обузой. Но, все равно, такого душевного тепла, которое они мне дали, я ни от кого еще не видел. Анита и оба ее мужа, которых я до сих пор воспринимаю как лучших друзей, тех, кто понимает меня гораздо лучше всяческих психотерапевтов… О насилии они знали не меньше моего, а, скорее всего, и больше.
Именно поэтому, вернувшись на Землю, я не обращался ни к одному врачу. Физически… физически меня вылечили еще на Венге — там очень хорошая медицина, а проблемы с психикой останутся до конца жизни, это я и сам знаю. Все-таки я проконсультировался анонимно в сети, и это только подтвердило мои догадки. А личного общения с врачом я не вынесу.
Боязнь прикосновений останется на всю жизнь, это мне не нужно объяснять; может быть, уже став дряхлым стариком — если доживу, конечно — я посмеюсь над своими страхами, но пока они не проходят. Ненавижу и не терплю ничьих прикосновений, кроме прикосновений самых близких людей; а эти люди, получается, опять Анита и ее семья.
Конечно, это очень сложно — постоянно за собой следить, не дать страху или отвращению отразиться на лице, но я привык.
Я однажды спросил Криса, первого мужа Аниты: «Пройдет ли это, забуду ли я все, что со мной было?». У него опыт выживания в таких жутких условиях, которые мне даже и не снились, поэтому его мнению я доверял. Он ответил: «Нет, ты никогда не забудешь. Может быть, когда-нибудь ты научишься с этим жить». Что же, я благодарен ему за правду. Сам знаю, что в жизни сказки редко случаются.
А личная жизнь… нет никакой личной жизни. Если бы Анита была свободна… хотя даже тогда я бы понимал, что сам ничего не могу ей дать, только тяну силы, как энергетический вампир. Не привык я чувствовать себя обузой.
Поэтому, вернувшись на Землю, я загрузил себя работой, и постепенно снова втянулся в привычную жизнь.