Серое предрассветное небо уже окрашивалось розовым цветом, поэтому ложиться обратно спать я не собиралась. Вместо этого села на кровати, обхватив руками коленки, как в детстве, и молча смотрела в окно, глядя, как сумерки уступают место новому дню.
И зачем я только это сделала?… Вздохнув, я покачала головой. Ну, подумаешь, переспали, просто захотелось вспомнить былое… Нервы, стресс, длительное время без мужчины просто дали о себе знать. Сделали – и забыли.
Но забыть никак не получалась, я начинала злиться, и поэтому решила думать о деле, вместо того чтобы истязать себя мыслями о Стасе. Предположим, если Рамов не солгал, он действительно не успел узнать у Михаила, кто дал ему наводку. Хотя, конечно, я сильно в этом сомневалась. Ну, не ясновидящий же этот Михаил? Значит, кто-то его предупредил о том, что для ремонта будет выбрана фирма Милки. Кто-то, кто знал, что ремонт точно состоится. И этот «кто-то» явно из близкого окружения Тагалова.
После минутных размышлений я пришла к выводу, что на роль наводчика идеально подходит Воркутов. Скорее всего, начальник велел ему выкрасть флешку, сымитировав ограбление, но Воркутов решил переиграть Тагалова: нашел Михаила, рассказал о ремонте, тот очаровал недалекую Веру…
Я направилась в ванную и открутила оба крана на полную. Постояла, глядя, как набирается, вода, бухнула половину содержимого пузырька с пеной для ванны, и залезла в теплую воду. Блаженно откинула голову на бортик и зажмурилась.
… Даже если мои мысли верны, и это Воркутов, что это нам дает? Может, это он убил Михаила? Но как узнал, где он? Почему первым делом не побежал за флешкой?
Поморщившись, я вылезла и обтерлась полотенцем. Нацепив удобную одежду, вышла в гостиную. Судя по тишине, ребята еще спали, только Марья Семеновна на кухне готовила завтрак. Подумав, я присоединилась к ней.
– Доброе утро, – ехидно сообщила женщина, переворачивая лопаткой блин. – Как спалось?
– Чудесно, – оскалилась я.
– Ну, не знаю, – протянула Марья Семеновна. – Мне вот хорошо только на своей постели спится. В гостях совершенно уснуть не могу, оттого и не задерживаюсь там.
Намек был понятен. Ухмыльнувшись, я допила кофе и выдохнула:
– Марья Семеновна, за что вы меня так не любите?
Женщина вздрогнула, затем отложила лопаточку в сторону. Выключила плиту и медленно повернулась ко мне лицом. Я удивленно вздернула брови – если честно, я рассчитывала на очередную отговорку или презрительное молчание.
– Сначала ты мне показалась легкомысленной девицей, которая к деньгам Стаса прицепилась. Потом…
Марья Семеновна засомневалась, но все же продолжила: