Я нырнула в ванную комнату, подошла к зеркалу. Бледная, растрепанная, дрожащая… Закрыла лицо руками, чувствуя, как по щекам бегут слезы. Тут же включила воду, скинула одежду и залезла под обжигающие струи. Смыть с себя всю грязь после встречи с гиаштами, согреться от холода, перестать, наконец, трястись от страха.
Только слезы все катились и катились, я всхлипывала, а вскоре и вовсе прижалась лбом к стене, закрывая руками лицо, и расплакалась. Здесь можно. Здесь никто не увидит. И красные глаза после легко спишу на недосып.
Я плакала от страха, стыда за свою беспомощность, ненормального чувства одиночества и полного бессилия. Больше всего это походило на срыв, но остановиться не получалось. Видимо, действительно, накопилось.
А потом я вдруг почувствовала, как знакомые мужские руки разворачивают меня и крепко обнимают.
Только не это! Только не Шархат! Только…
Но это был он. Мой сильный мужчина, который крепко обнял и этим закрывал от всех бед на свете. И я сделала то, чего не позволяла себе с самого детства – уткнулась в это надежное плечо и окончательно расплакалась, забывая о том, что думала раньше. Сдаваясь. И принимая все, как есть. Его защиту. И словно каменное горячее плечо. И обжигающие пальцы на спине. И свою полную уязвимость. Сейчас. С ним.
Шархат ничего не говорил, лишь прижимал к себе, делясь теплом и согревая, а когда я затихла, ласково и ощутимо погладил по спине, от чего во всем теле вспыхнули огненные искры.
Я подняла на него глаза, встречаясь с жгучим взглядом.
– Все хорошо, Касс. Больше тебе нечего бояться, – сказал он и протянул руку, явно намереваясь коснуться моей щеки.
Но так и не решился. И тогда я сделала шаг навстречу и нашла его губы. О том, что творю, подумаю после. Сейчас хотелось огня, которым был полон Шархат, жара мужского тела, сильного и ставшего за тот единственный раз родным, и забыть от желанного поцелуя даже свое имя.
Шархат от моего прикосновения будто окаменел. Видимо, совсем не ожидал подобного. Я собралась уже отстраниться, понимая, что сделала что-то не то, как он притиснул меня к стене, упираясь в нее руками. С его ладоней рвалось пламя, но это мало волновало и его, и меня. Вдох на двоих – и он, глядя прямо в мои глаза, поцеловал сам. Горячо, по-ненормальному нежно, так сладко, что у меня начали подгибаться колени, а внизу живота требовательно заныло.
Мир рассыпался на звезды, прикосновение мужских губ горело на моих, и я плавилась вся. Так, что не хватило дыхания, и когда Шархат отпустил, пришлось хватать ртом воздух и держаться за его плечи.