– Пожалуй, я сегодня же подниму разговор с Маркусом о его системе называния отдела.
– А что с ней не так?
– То, что буква «Б», к примеру, означает, что, разыскивая нужный отсек на нижнем уровне, надо его считать с конца.
– То есть 3-27-А? – удивилась я.
– Да.
Я подумала и заметила:
– Пожалуй, нар Шархат, я поддержу вашу инициативу поговорить с нар Маркусом о наименовании отсеков на нижнем уровне.
И так медленно и осторожно убрала руки с его плеч, упираясь спиной в стену. Другие отступы для меня были закрыты.
– Меня вот интересует, почему отсек оказался открыт. Неужели опять из загона выбрался детеныш тиуры?
– Вы держите здесь детеныша тиуры? – поразилась я, вспоминая то, что знала о редких зверьках с далекой планеты Тиура. Они ценились из-за своего меха и свойств крови, способной исцелять любую рану, на вес золота. И, конечно, едва об этом прознали контрабандисты, их стали беспощадно уничтожать.
– Ага, еще пожалейте зверька, способного при желании от вас и косточек не оставить.
– Маленькие они совсем беззащитны! – возмутилась я.
Шархат как-то странно посмотрел на меня.
– Откуда он вообще взялся в «Звездном ветре»?
– Его нашли на одном из пиратских кораблей, который недавно разгромили Диар и Алекс. Подлечили и при первой же возможности решили отправить в заповедник. Корабль на Тиуру пойдет через четверо суток, но этот поганец за неделю, что здесь находится, разгромил парочку отсеков и все же добрался до грузового. И что еще хуже, заблокировал выход.
– Испугался, наверное. Малыши тиуры очень впечатлительны, чувствительны и…
– Любопытны, – закончил Шархат.
А что еще стоит знать, так это в неволе они долго не живут, и всеми силами пытаются вернуться домой, на свою родину.
– Надо его найти, – решительно заявила я.
– Уже поздно, – спокойно заметил Шархат и, запрокинув голову, кивком показал на маленького желтого тигренка с ярко-оранжевыми полосками, сидевшего на самом верху контейнеров. – Пригнись! – крикнул ариат, и я инстинктивно послушалась.
Успела как раз вовремя, потому что тигренок прыгнул, на лету обращаясь в огромного матерого зверя, с клыками, горящими глазами и пронзительными синими глазами. Все это удалось рассмотреть в отблесках пламени, которым вспыхнул Шархат.
Мгновение – и детеныш тиуры снова стал маленьким и беззащитным, к тому же еще и морда его оказалась измазана чем-то липким и судя по запаху, сладким.
– Смотрю, ты здорово порезвился, – присвистнул Шархат.
Щелчком пальцев запустил огненные шары, освещая разгромленное пространство. Пламя на нем погасло, словно не бывало. Он наклонился и, ничуть не боясь, подхватил зверя.