О чем я думаю?
Спишем все на гормоны.
— Как камеры? Включились?
Несколько секунд тишины.
— А, это, не знаю, может, кто из соседей техникам напишет. Как Семён?
— Может, ты его уже усыновишь? Я не против. Мне надо уехать на несколько дней, парня не с кем оставить.
— Далеко собралась?
— Да, к маме, там снова жизненные трагедии.
Тут можно и не врать, у моей матери и младшей сестры пожизненно что-то случается. О Семёне спросила просто так, конечно, никто его Андрею оставлять не будет.
— Ладно, забудь, парень взрослый, справится сам.
— Я, конечно, присмотрю, может, зайду? Обо всем поговорим?
О, точно, картина маслом, мне не хватало до кучи еще одного мужика в доме. Мальчики, вы пока знакомьтесь, а я чемодан соберу.
А тут два финансовых афериста, один из них с оружием.
— Не стоит.
— Ты не одна?
— А ты мой духовный наставник?
— Кристина, ты очень сложная.
— Извини, вторая линия.
Не хочу больше с ним разговаривать. Отключаюсь, кидая телефон в раскрытый и все еще пустой чемодан.
— Это так трудно?
Вздрагиваю от неожиданности, голос Артёма за спиной, чувствую его взгляд. И как не услышала, что он вошел?
— Давно стоишь?
— Не очень.
Морщусь, сжимая пальцами завязки от халата. Поворачиваюсь, Шульгин стоит, опершись о стену, дверь спальни закрыта, он все еще только в брюках, так и не надел рубашку.
Смотрим друг на друга. Вот кто сложный, а не я.
Медленно веду взглядом по его лицу, выпирающим скулам, губам, шее, груди, на которой красуется, словно клеймо на бледной коже, птичка с раскинутыми крыльями, летящая вверх.
— Зачем?
Мой тихий вопрос, облизываю пересохшие губы.
— Захотел.
— Так просто?
— В жизни все просто люди усложняют ее сами.
— А ты? Ты усложняешь?
Артём подходит, останавливается так близко, что я чувствую запах кофе и сигарет, а еще морской свежести с тонкой ноткой лимона.
Он распускает мои влажные после душа волосы, собранные в высокий пучок, а я веду пальцами по груди и птичке, трогая ее крылья, чувствуя, как сердце Артёма отдается гулкими ударами в ладонь.
— Она такая красивая.
— Как ты.
— А вы такие разные.
— Мы с птичкой — да.
— Нет, ты и Игорь.
— Ты сравниваешь?
— Никогда.
— Правильно.
— А ты ревнуешь?
— Да, как придурок. Хочу забрать тебя только себе, но нельзя.
— Почему?
Поднимаю голову, смотрю ему в глаза, Артём ведет по щеке большим пальцем, задевая губы, надавливая на них. Приоткрываю рот на инстинктах, касаясь языком подушечки пальца, он склонил голову, наблюдает, мышцы лица дергаются.
— Вот почему. Ты ведь сама не знаешь, какая ты.
— Дурная.
— Моя убойная дорога в рай.
Сглатываю, понимая, о чем он. Но по существу он так и ничего не ответил.