Не знаю, на какой из вопросов Марии отвечать.
— Крис, ты чего тут? Писать захотела?
Господи, я придушу его, как прилетим.
— Игорь, прекрати!
Маша слушает открыв рот, вот это информация, вот это бомба. Любимова с двумя мужиками, от одного беременна, а другой сейчас поведет ее пописать.
— А пойдем вместе? Девчуля, ты покараулишь, чтоб минут двадцать никто не входил?
Та самая девчуля в униформе стюардессы совсем потеряла дар речи, кивает на рефлексах. Я бью Громова в грудь, тот улыбается как ненормальный, тянет на себя, целуя в губы, толкая в сторону уборной.
Конечно, никто не собирается с ним идти «писать».
— Перетопчешься, я еще за тот мордобой тебя не простила, так что «писать» пойдешь один. И любое слово, сказанное сейчас тобой, аукнется потом.
Громов молчит, облизывает губы, щурит свои зеленые глаза, паразит такой.
Греция встречает двадцати пяти градусной жарой, пришлось снять плащ и колготки, хорошо, платье не такое теплое, но надо бы купить что-то более легкое из одежды.
Было ощущение, что я прилетела в отпуск и меня ждут две недели безграничного счастья, ласковое море и вкусная еда.
— Можно я останусь здесь навсегда?
Ветер из открытого окна автомобиля растрепал волосы, я говорю громко, пытаясь перекричать шум трассы, подставляю лицо солнцу.
— Сегодня можно.
Оборачиваюсь, у нас уже новый шофер, хорошо, что нет того противного Леонида, мужчины улыбаются.
— Сейчас в ресторан, время поджимает, а потом в отель.
— Да, жрать охота, сил нет, от этого сока только изжога.
Ресторан так ресторан, в Греции можно все.
— Это надолго?
— Не думаю. Закажи пока что-нибудь, и нам тоже, на свой вкус. Громову большой кусок мяса, лучше два.
Артём улыбается, ловлю себя на мысли, что вижу его улыбку чаще, это радует.
Даже не разглядела название ресторана на входе, но он красивый: все в нежно-голубых и белых тонах, большие панорамные окна, легкие шторы колышет ветер, солнце отражается о стекло и хрусталь. Мне очень нравится, трогаю скатерть, приборы, живые гиацинты в маленькой вазе на столе.
Народа не так много, мои мужчины отошли в сторону, о чем-то разговаривают, их вещи и мой чемодан остались в машине.
Поправляя волосы, рассматриваю меню, аппетит просыпается зверский, хочу все и большой кусок мяса.
— Девочки, а ну, не бегать! Вы снова что-нибудь разобьете! Кристина, остановись!
По инерции, услышав свое имя, поднимаю голову, к тому же кричат по-русски, я не могу не обратить на это внимание. Слышен детский смех и визг, а потом грохот и звон стекла. Зажмуриваюсь сама, вот сейчас моей тезке достанется от мамочки.