Съела только половину тарелки салата, запах еды раздражает.
— Шевченко просто так не слезет, эта гнида решил если за него взялись, то и все пойдут паровозом на нары. То с ним, видите ли, не поделились, то мало дали, то вот, теперь за него принялся отдел по экономическим преступлениям. Сольет сука всех, а там уже на кого что нарыто в органах и службах, зацепятся — и потянется клубочек. Пара депутатов, один прокурор, два генерала, не быть Гене мэром.
Я слушаю все сказанное Артемом, понимая серьезность ситуации. Мы здесь не просто так посмотреть на море и отдохнуть.
Мужчины переговариваются, Артём задумчив, наверняка в голове уже десятки решений на любой случай, если некий Шевченко начнет всех сдавать.
— Может, денег дать?
— Не хватит давать. Да и мы тут ни при чём, но отчего-то, сука, все решили, что надо прижать нас. Забыв о том, что прачечная работает не только на него, но и на более влиятельных людей. Сука, сам бы придушил, как знал, что не надо с ним связываться.
— А другие методы решения вопроса? Так сказать, более радикальные?
Сглатываю, догадываясь, о чем говорит Игорь, но ведь это всего лишь слова, они ведь не намерены осуществлять эти радикальные методы?
— Артём, кто были те люди?
Хватаю его за руку, сжимаю, жду ответа.
— Браун и Соболев, бывшие наемники, но это только официальная версия, очень непростые люди, могут надавить куда надо, поговорить, а могут и не делать этого.
— Наемники?
— Сейчас уже нет, не пугайся. С ними приятно было иметь дело в свое время.
А вот теперь зуб не попадает на зуб, со стороны я, наверное, выгляжу странно, но мне страшно. Милая прачечная отмывала деньги для наемников, ну, а что я хотела? Видела же сама сумки денег и Якута, и Гену, но эти персонажи стали «вишенкой на торте».
— Крис, ты слишком буквально понимаешь значение некоторых слов.
— Как его понять иначе? — говорю громким шепотом, оглядываясь по сторонам. — Наемник — это убийца. Господи, это невероятно. Меня сейчас стошнит.
Желудок свело болезненными спазмами, салат просился обратно, зажав рот ладонью, быстро иду искать дамскую комнату. Падаю на колени перед белоснежным унитазом, желудок выворачивает выходит все, даже противный яблочный сок.
— Совсем плохо?
— Не знаю.
Артём сидит рядом на корточках, придерживая мои волосы. Усмехнулась. Также Наташка держала их на выпускном, когда я блевала в школьном сортире.
— Вставай, поедем в больницу, ты вся бледная. А потом расскажешь, что тебя так развеселило.
Тянет вверх, я, наверное, сейчас безумно «красивая», со слюнями на подбородке, слезами на глазах. Вытираю ладонью рот.