Не смогу так долго.
Кристина кричит с каждым моим движением, придерживает животик, грудь колышется, соски торчат. Хочу сорваться на резкие толчки, но нельзя, первый раз я думаю о ком-то, а не о себе. О своей любимой женщине.
— Игорь…боже мой…да…да…а-а-а-а-а-а-а.
— Да, Крис… черт. Яйца сводит…сейчас кончу.
Не могу понять, сколько прошло времени, по вискам стекает пот, футболка прилипла к спине, Кристина дергается в моих руках, сжимает мышцами изнутри.
Она кончает, член покрывается еще большей влагой, замираю на месте, вынимаю член из нее, тяжело дышу.
— Да, моя девочка, да, вот так, твою же мать…сука…м-м-м-м.
Сжимаю стояк в руке, кончаю, орошая своей спермой ее киску, припухшие половые губы, размазывая ее пальцами, задевая клитор.
— Ты всю меня замарал.
— Два дня специально копил. Все для тебя, любимая.
— Паразит, — смеется, гладит животик, такая развратная сейчас, мой член все еще стоит.
— Помоги.
Садится, смотрит в глаза, проводит по моей отросшей щетине пальцами.
— Ты настоящий змей-искуситель и соблазнитель, недаром глаза зеленые. Совратил простую девушку в клубе, а потом обрюхатил.
— Я такой, да. Будем тебя оплодотворять каждый год и Шульгину скажу. Будешь такая сексуальная и беременная всегда.
— Ненормальный.
— Скажи что ласковое.
Склоняет голову, смотрит так лукаво, заглядывая в мою грешную душу.
— Хочу сказать, что бы ты ни делал в прошлом, я люблю тебя сейчас.
Это трогает. Реально в самое сердце. Как у нее это получается?
Беру ее ладонь, кладу на грудь, там сердце, гулкими ударами гоняет кровь по венам, заставляя жить.
Жить ради нее и малышей.
— Я зашла всего лишь помыться. Артём, вот не надо меня трогать. Я все еще обижена.
Говорю, а самой стыдно, только что кричала от оргазма с Громовым, а теперь строю из себя недотрогу.
— Да, конечно, я слышал, как ты обижена, — говорит с иронией.
Отворачиваюсь, сдерживая улыбку, зашла в ванную смыть с себя все, что оставил Громов, прекрасно зная, что Артём там.
— Уверена, что я просто так буду смотреть? Я два дня только и думал о прелестях и животике своей птички.
Он не будет просто смотреть.
Это ведь Артем.
Тянет в ванну, она маленькая и тесная, какие всегда в старых квартирах. Сам выходит из нее, обнаженный, красивый, похудел за эти два дня, вода стекает по нему прямо на пол.
Смотрю в лицо Артёма, он сосредоточен, даже напряжен. Если Громов всегда такой нетерпеливый и пошлый, разжигает меня моментально, как спичка вспыхиваю с ним. То Шульгин гипнотизирует, будоражит. Мое возбуждение с ним рядом нарастает постепенно, а потом обрушивается лавиной, разрушая сознание.