— Лись? — позвал Антон, придвигаясь ближе, чего я сейчас не хотела. На уровне разума не хотела, а вот тело, как само собой, повернулось на бок, прижимаясь к нему. — Заманало тебя уже все это, а, мелкая? Потерпи. Уже совсем чуть осталось.
Я-то потерплю. Но чую, что терпеть впереди придется совсем не чуть.
Еще где-то через час езды трясти почти совсем перестало. Мы выехали на асфальт. С выбоинами и щербатый, что было прекрасно нам видно в люк, у которого так и остались валяться. Клали сие дорожное покрытие, походу, еще при динозаврах, но, однако же, это уже была нормальная дорога, а значит, близко цивилизация.
Но неожиданно мы снова свернули, причем сразу на грунтовку, и Антон нахмурился. Но в этот раз ехали совсем чуть, и едва остановились, он выскользнул наружу, зыркнув на меня “сиди на месте” строгим взглядом. Да конечно! Прямо слушаю и повинуюсь!
Ногами вперед выпрыгнула из люка на землю и, протиснувшись, согнувшись в три погибели, под вагончиком, пошла вслед за Антоном.
Муромец как раз возился с прицепом, светя себе на руки и фронт работ налобным фонарем. Движок он опять не глушил и услышать нас никак не мог, но стоило Каверину подойти на пару шагов, как резко повернул в нашу сторону голову, полоснув по глазам ярким лучом фонаря, мигом ослепляя.
— А, добро, что вылезли, — пробасил он. — Я собирался звать вас уже. Сейчас прицеп тут в поле оставим и домой поедем. На дороге я как раз наших местных охотников встретил, они сказали, в поселке тихо-мирно все, никаких подозрительных передвижений и незнакомых личностей не наблюдается.
— А позвонить можно будет? — спросил Антон, не забыв зыркнуть на меня с упреком.
— Так уже можно. Тут ловить должно. Сейчас в машину сядем, и дам тебе телефон.
Поле оказалось подсолнуховым, хотя понять это удалось при близком рассмотрении ближайшей высоченной бодылины. Хм… надо же, оказывается, на ночь они закрываются.
— Лись, ты где там? — окликнул меня Антон. — Поехали!
Он распахнул мне заднюю дверцу высоченного внедорожного чудища и подсадил, потому как порожек был чуть ниже уровня моей груди, не забыв, само собой, облапать задницу и даже куснуть украдкой. У моего мажора явно было настроение хоть куда, а вот у меня что-то наоборот. Легкость, что расплескалась внутри еще каких-то час-два назад, улетучилась, зато свинцовыми полосами на душу ложилось гадкое предчувствие, все прибавляя в весе.
Каверин стал набирать чей-то номер, как только мы тронулись в путь. И ответили ему практически сразу, стоило только ему прижать трубку к уху.
— Пап, это я. Ты слышишь? — Похоже, его не слишком хорошо слышали на том конце. — Это я, Антон! Пап, нормально со мной все. Мы выбрались.