Перебирать грибы Белозерову пришлось самому. Нина, накормив мужа, засела за письменные работы абитуриентов. Расположилась Нина на кухне за обеденным столом. Всякий раз, откладывая проверенную тетрадку, она поворачивала голову в сторону Белозерова и взглядывала на него.
Ей всегда доставляло удовольствие посмотреть на мужа и всякий раз оценить его, словно он был недешевой и нужной вещью. Иногда она с пристрастием оглядывала его, отмечая, насколько ладно сидит на нем пальто или костюм, или решая, не пора ли покупать обнову. А сейчас в ее глазах было удовлетворение от того, что вон он, понимая, как ей некогда, взял на себя домашние заботы — привез хороших грибов и сам же их к варке-засолке готовит. Все-таки ей можно позавидовать, что у нее такой муж!
Белозеров сидел на табурете в одних трусах, сунув босые ноги в шлепанцы, — от неостывшей плиты тянуло теплом, — перед ним стояла корзина с грибами и две большие эмалированные кастрюли. Беря из корзины пахнущий лесной сыростью гриб, он ножом счищал с него прилипшие хвоинки, ошметки рыжих полуистлевших листьев и осторожно укладывал в кастрюли: рыжики и волнушки — в одну, а моховики, подосиновики и подберезовики — в другую.
Он замечал ласково-насмешливые взгляды Нины, но делал вид, что ничего не видит, молча чистил гриб за грибом. Нина тоже молчала.
Проверяла контрольные работы Нина тщательно: добросовестность была чертой ее характера. Но Белозеров знал, что промолчать весь вечер она все равно не сможет. И точно, проверив половину тетрадей, Нина сказала:
— Надо браться за дрова. Тянуть больше нельзя: скоро дожди польют.
Белозеров только вздохнул. Ему эти дрова были сейчас настолько ни к чему, что хоть убегай из дому: на ТЭЦ-два работы ведутся с адским напряжением, и если он не появится там завтра, хоть этот день и выходной, в настроении людей наверняка будет сбой. Но он не возразил жене: если сказать ей слово поперек, то она вспылит, и вечер будет испорчен. Лучше подождать до утра, а может быть, ночью позвонят с ТЭЦ.
Он неопределенно покивал головой. Нина решила, что он согласен. Она снова взялась за тетради, но просмотрела лишь одну и проговорила:
— Глаза не смотрят и голова кружится, так устала.
Бросив на Нину короткий взгляд, с налитых щек сошел привычный густой румянец, — он посоветовал:
— Оставь до утра. Встанешь пораньше — доделаешь.
— Утром и так вставать чуть свет — обед готовить. Я чаю попью. Ты будешь пить?
Он отказался. Нина поднялась со стула, включила электроплитку, поставила чайник. За посудой к буфету она пробралась, прижимаясь к стене, — пройти мешали корзины и кастрюли с грибами, — провела пальцами по обнаженным плечам Белозерова.