Не пощадил первый секретарь обкома Рашова и за решение освободить Волынкина.
— Нам нет нужды, товарищ Рашов, устраивать закулисные перевороты, — говорил Рудалев. — Плох тот руководитель, который боится пойти к массе, чтобы сказать ей правду, который ищет обходные пути, чтобы осуществить свои намерения, даже если эти намерения самые что ни на есть правильные!
В постановлении бюро записано указать и Шанину, и Рашову...
На следующий день утром Шанина пригласили к Рудалеву. В кабинете секретаря обкома уже сидели Бабанов, Тунгусов, Рашов и Замковой.
— Вчера после бюро я говорил с Москвой, — сообщил Рудалев, слегка хмурясь. — Просил разрешения отложить пуск комбината до апреля будущего года, однако обстановка такова, что это невозможно. Мощности должны быть введены в действие не позднее февраля. Правительство надеется, что мы сумеем это сделать. Хотелось бы послушать товарища Шанина, что нужно для этого?
Шанин поймал себя на том, что любуется Рудалевым. Высоколобое лицо отмечено неброской, но какой-то законченной красотой. Даже шрам на изгибе лба к виску, след кулацкой пули, кажется необходимым: убери — будет чего-то не хватать.
Жизненный путь Шанина не раз соприкасался с путем Рудалева. Первая встреча произошла вскоре после войны, когда Шанин был главным инженером на строительстве гидролизного завода в Забайкалье, а Рудалев работал там секретарем райкома. Спустя несколько лет они встретились снова: Шанин строил деревообрабатывающий комбинат, а Рудалев возглавлял отдел в крайкоме. Потом их пути разошлись надолго: Рудалев учился, работал в ЦК, уехал в Североград... Не был ли секретарь обкома причастен к тому, что Шанину предложили возглавить строительство Сухоборского комбината? Правда, у него был выбор, и второе предложение представлялось не менее заманчивым: главным инженером на одну из великих волжских строек. Но он предпочел Сухой Бор. И в его решении сыграло не последнюю роль то обстоятельство, что в Североградской области первым секретарем обкома был Рудалев. Рудалев верит в него, Шанина, а это всегда важно. Большое доверие завоевывается большими делами. На каком бы посту ни работал Шанин, он никогда не давал Рудалеву повода думать о себе плохо. Став управляющим трестом, он подтвердил свою ценность, перевернув сухоборскую стройку, вытащив ее из развала...
— Ваше раздумье означает сомнение? — мягко спросил Рудалев. — Меня заверили, что стройка получит все необходимое, абсолютно все, — подчеркнул он. — Но если вы не верите в реальность названного срока, можете отказаться. Решайте.