— Как так?
— А так. Хотим его у тебя забрать, с этим я и приехал. Сняли управляющего Усть-Польским трестом, нельзя было больше тянуть. Нужно решать наконец вопрос капитально. Мы с Бабановым вошли с предложением выдвинуть Белозерова, доложили секретарям обкома, дело-то знаешь какое! Рудалев дал согласие наполовину...
— Что значит наполовину?
— Не торопись! — одернул Тунгусов. — Наполовину значит так: Рудалев поручил мне еще раз присмотреться к Белозерову и узнать твое мнение. Что ты скажешь?
— Авантюра!
Тунгусов остро взглянул в лицо Шанина, спросил:
— Можно узнать, почему?
Шанин выразительно приподнял плечи: это нуждается в объяснении?
— Спасибо, понял. — Тунгусов долго шел молча, потом проговорил: — Четверть века, почитай, знаю я тебя, Шанин...
Шанин ждал продолжения.
— И всегда ты был для меня немножко загадкой. Крупный организатор, опытный специалист и все такое, но чего-то я в тебе не понимал. А сейчас возьму на себя смелость заявить: понял.
Шанин напряженно молчал.
— Болен ты неверием в людей.
— Есть доказательства? — поинтересовался Шанин безразличным голосом.
Тунгусов знал, что безразличие его ненастоящее.
— Есть. Синев, раз.
— Так.
— Белозеров, два.
— Так.
— Ты привык верить в себя и полагаться на себя. Я слышал, ты даже запретил своим работникам давать интервью журналистам. Дикость какая! К тому, что у тебя есть, прибавить то, о чем я говорю, эх, сколь сильнее ты был бы!
— Не дано. Я человек простой.
— Брось, — посоветовал Тунгусов. — Это не для меня. Так вот, ты все-таки подумай над нашим вариантом, может, это не такая уж авантюра. Будь моя власть, я бы и раздумывать не стал. Но Рудалев хочет знать, что скажешь ты. Рудалев верит тебе, не обмани. А может, тебе Белозерова не хочется отдавать? — Тунгусов взглянул на Шанина. — Пусковой период, ведущие объекты и все такое прочее, а? Так ты скажи, мы ведь понимаем! Обещаю: пока не пустишь комбинат — не трону Белозерова. Как-нибудь перекручусь, недолго уж! Ну?
— Я не привык кривить душой, — сказал Шанин. — Я рекомендую Белозерова, я несу ответственность за свою рекомендацию. Рудалеву мое мнение нужно не для коллекции.
— Это-то верно, — согласился Тунгусов. — Рудалев не хочет ошибаться.
— Я тоже. У Белозерова за душой второстепенный участок и три месяца работы в СМУ. А ты собираешься дать ему Усть-Полье! Завалит, кто виноват? У Рудалева память хорошая.
— Ладно, я не насилую, нет так нет, — смягчил натиск Тунгусов. — А все же подумай, я подожду. Уж больно толково проявляет себя этот Белозеров! Подумай, а, Лева? — попросил он по-приятельски. — Сидит во мне вера в него! И Бабанов настроен точно так же! Не зря же это, а?