Сквозь грохот отодвигаемых стульев Белозеров услыхал насмешливую реплику Корчемахи:
— С этого дня ни один журналист нас не покритикует. Будут ходить к Шанину, а он хоть кому настроит мозги на нужный лад!
Белозеров попытался улыбнуться, не смог, пошел к выходу, низко опустив голову. В приемной кто-то тронул его за рукав. Он поднял глаза, увидел Волынкину.
— Я вас жду, чтобы поговорить... Я все понимаю, но... — У нее было такое выражение лица, будто она чем-то испугана. — Очень прошу, выслушайте меня!
Белозеров пожал плечами: «Что она может сказать? Выразить сочувствие? Мне будет от этого легче?» Он стоял, молча ждал.
— Редакция приносит вам извинения... за статью... Я тоже... приношу личные извинения... Мне так неприятно... — говорила Волынкина рваной скороговоркой. — Вам будет предоставлена возможность выступить, рассказать о сетевом планировании... — Они стояли посередине приемной, инженеры уже ушли, последним вразвалку прошагал Шумбуров, задержавшийся у управляющего. Он на ходу хлопнул ладонью Белозерова по спине, бросил:
— Вот Шанин и рассудил. А вы говорите — время!
Белозеров не ответил. «Да, Шанин рассудил, — подумал он. — Материалы в последнюю очередь, «сетка» по боку... Что мне толку от извинений?» Ему хотелось, чтобы Волынкина отпустила его.
— Я бы хотела изучить ваш метод научной организации труда, — продолжала Волынкина. Она немного успокоилась и теперь говорила ровно, хотя по-прежнему очень быстро. — Пожалуйста, назначьте время, когда к вам можно приехать, посмотреть работу на объектах.
Кажется, она сказала все, но Белозеров продолжал молчать. В ее светло-карих глазах — он помнил, как в лесу они то наливались золотым сиянием, то темнели, — появилась растерянность. Ему стало вдруг ее жалко: ну, что он, в самом деле, ведь она даже личные извинения принесла, надо быть человеком!
— Боюсь, что изучение ничего вам не даст, — мягко сказал он. — Через месяц от моего сетевого планирования ничего не останется.
— Почему?!
— Вы же слышали, что сказал Шанин. Он посадил Спецстрой на голодный паек.
Волынкина несколько секунд раздумывала.
— А как вы раньше получали материалы? Вправду Корчемаха давал?
— И Корчемаха тоже. Мы получали то, что не могли взять по своим заявкам другие участки, обычно во вторую смену.
— Ну, и продолжайте получать! Другие не берут — значит, ваше!
В приемную из коридора заглянул Корчемаха, воскликнул:
— Вот он где! Алексей Алексеевич, машина ждет, пошли.
— Вы очень кстати, Яков Карпыч, — сказал Белозеров, пропустив мимо ушей приглашение. — Давайте спросим, будет он давать материалы сверх нормы или нет, — предложил он Волынкиной, усмехнувшись. — Яков Карпыч, вы не смогли бы начихать на указание Шанина? Все равно ведь остатки во второй смене будут!