Слёзы, которые, кажется, решили вылиться все одномоментно, грозили меня затопить. Но вместе с ними приходило опустошение и боль понимания действительности.
Теперь я действительно одна с Кнопкой против всего мира.
Когда входная дверь открылась, я, оглушенная рёвом и болью, этого не заметила и поняла, что в кабинете уже не одна только спустя пару несколько мгновений, когда необычный посетитель стоял возле моего стола.
Богдан
Роксана вместе со своим папой как с цепи сорвались, когда оба встали в позу по переносу дня свадьбы на ближайшее время.
Да мне-то хоть завтра, но из собственной вредности я не уступал.
Ночной звонок моей помощницы стал им в помощь. Я хотел поскорее вернуться, пока мадам шарфик от отчаянья не натворила дел, тем более что до меня дошла малоприятная информация касательно её персоны.
Да только жизнь распорядилась иначе. В пятницу я всё равно не смог вылететь, как и в субботу.
— Я вам нахрен плачу такие деньги-то?! А, Алексей Петрович?! Нахрена?! Если вы умудряетесь запороть целую партию товара, не знаете, как исправить это дерьмо, так ещё и чистеньким теперь хотите из этой задницы выйти.
Директор столичного филиала моей компании нервно дёргал ногой и изучал в последние десять минут нашего разговора шнурки собственных туфлей.
Что у людей за манера во время разговора в глаза мне не смотреть?! Вот и Ева, мать её …
В левой половине тела привычно прошёл спазм боли. Это от нервов, а ещё от собственного бессилия. Неожиданное понимание острой необходимости вернуться туда терзало меня всё утро воскресенья.
— Я сейчас улетаю. Вернусь через неделю. И не дай бог вам, Алексей Петрович, не исправить ваш косяк. Смерть с её косой вам покажется детским аттракционом.
Директор подскочил с кресла для посетителей и с большими от удивления глазами подлетел к столу.
— Но, Богдан Анатольевич, как же так?! Клиенты требуют только вас. Что я-то могу сделать?
Да, расслабил я всех. Обычно проблемы крупного масштаба всегда улаживаю сам, чтобы потом не переживать о качестве итога.
— Да срать я хотел, что вы с ними будете делать. Хоть себя в рабство продавайте, но мою компанию отбелить и вернуть половину себестоимости.
Мужик открыл рот в ещё большем шоке.
— И да, мне тоже всё равно как. Можно из ваших личных средств, а можно подключить мозги и поработать, за что собственно я вам и плачу.
Алексей подорвался следовать за мной, когда я, подхватив кейс с документами, пошёл на выход.
— Разговор окончен и обжалованию не подлежит, — прорычал я своему непонятливому директору.
Связался с пилотом моего самолёта уже из машины, договариваясь о скором вылете.