— Аренский, — представляюсь я, но меня перебивает удивленный возглас девочки.
— Кощей? Ты тут?
— Привет, Кнопка. Ну вот пришлось бросить все свои тёмные дела и мчаться к тебе.
— Здравствуйте ещё раз. Василина Михайловна, — встревает в нашу беседу нимфа-воспитатель, официально представляясь.
На её рукопожатие не отвечаю, тогда барышня начинает снова ворковать.
— Мы не имеем права отдать вам Эвелину. У нас имеется список, кто может забирать малышей. Её мама вас не вписала.
— Конечно. Она же не думала, что вы провороните её ребёнка до получения травмы, когда её самой не будет не то что в городе, но даже в стране.
Улыбчивость Василины тут же померкла.
— Её может забрать тётя.
— Так пожалуйста! Где она? Я не против. У меня сделка через полтора часа на полтора миллиона долларов, а я тут с вами про какие-то списки уже… — и демонстративно смотрю на часы. — Пять минут речь веду.
— Но …
— Но я здесь. Мать Эвы точно не сможет, тётке вы не можете дозвониться, а ребёнка надо бы показать нормальному специалисту, и сами вы не можете, так как сегодня вы одна. Что будем делать, Василина Михайловна? Дальше переливать из пустого в порожнее?!
Я давил. Безбожно и как только умею. Нимфа, мне кажется, и себя была готова отдать, но её прелести меня не интересовали.
— Эвелина, а ты же знаешь, кто этот дядя? — спрашивает она у девчонки с такой надеждой в голосе, то разве бы дебил не понял, какой ответ ждёт девица.
Кнопка смотрит всего секунду на меня, а потом выдает безапелляционный ответ.
— Конечно, Василина Михайловна. Это мой папа.
Занавес. Нимфа превращается в рыбку, что-то там пытаясь сообразить, а Кнопка, схватив свой рюкзак и медведя, тянет руки ко мне.
Подхватываю маленькую врунишку на руки как можно осторожнее и покидаю группу.
— Как твоя нога? — спрашиваю её, пока идём к машине.
Погони за нами нет, что в принципе тоже хорошо.
— Болит.
Из сбивчивого рассказа Василины по телефону я понял, что Эвелина упала с лестницы и подвернула ногу.
— Ясно. Разберёмся.
Она серьезно кивает и обхватывает ручонками мою шею ещё крепче.
— Кощей, ты только маме не говори про мою выдумку о папе?
— Ну ей всё равно ваша Василина скажет.
— Нет. Мама с ней не разговаривает, они того…вроде как поссорились.
Моя мадам шарфик, смотрю, в последнее время со всеми ссорится, даже со мной утром попыталась.
— Ясно, но в любом случае ничего страшного ты не сказала.
Эва округляет глаза, будто я несу полную ахинею.
— Ты чего! Мама мне запретила выдумать такие вещи. Тем более про тебя!
Тем более про меня!
— Хорошо, я буду молчать.
Ребёнок успокаивается и замолкает ровно на минуту.