– Муля, не молчи, объяснения сами себя не родят.
– Мама, Дана лишь моя соседка по квартире, я тебе это уже не раз говорил, – у кучерявого наконец-то начались «схватки», и он выдюжил целую фразу-возражение.
– Да мало ли ты чего говорил. Но я вижу перед собой эту распутницу…
– Я попрошу выбирать выражения! – холодно перебил Дэн. – А то при всем уважении к вашему возрасту, несмотря на то, что я друг Шмулика, я выскажу вам, какая вы властная эгоистичная особа, из-под контроля которой сбежал собственный сын! – Он хмуро посмотрел на оторопевшую Сару Моисеевну и добавил: – Но я, как воспитанный человек, этого не скажу, а промолчу.
Брюнет скрестил руки на груди, чуть шагнув вперед и загородив меня. А я поняла: в отношениях важно, чтобы у твоего парня был не раскрученный блог в инсте, а надежное плечо. У Дэна такое имелось. И даже два. Вот сейчас, когда кричащая женщина повысила на меня голос. Он ведь мог и не вмешиваться.
– Сыночка, это правда? Ты сбежал от… меня? – в голосе мамы Фельцман плескалось изумление.
– Да, мама, да… – сосед сглотнул, делая признание.
– Но ты мне ничего никогда не говорил…
– Я пытался, – возразил Шмулик.
А потом произошло то, чему бы Станиславский поаплодировал стоя. Сердечный приступ мамы Фельцман был столь натурален, что не будь у меня за плечами медицинского, я бы купилась. Но, увы, замедлять биения сердца и контролировать ширину зрачка Сара Моисеевна еще не научилась. Когда ее уложили на диван побледневшего Шмулика, я осмотрела симулянтку и особым врачебным тоном отчеканила:
– Либо вы сейчас быстренько перестанете умирать и делать Шмулику траур, либо я вызываю реанимобиль и мы вас сегодня же прооперируем. Обещаю, что грудную клетку вам вскроет лучший хирург нашей многопрофильной больницы.
– Сына! – взревела тут же чудом исцелившаяся мама Фельцман. – Ты слышишь? Она таки хочет зарезать твою мать!
– Мама, максимум, что может сделать Дана, это заставить тебя родить, – обливаясь потом, возразил красный от собственной смелости Шмулик.
– Как родить?
– Дана – врач акушер-гинеколог.
– Врач? – второй раз за вечер просияла Сара Моисеевна. – Что же ты мне сразу морочил голову! Врач, юрист и экономист – это же почти национальность! От невестки-врача, пусть она и гойка, не стыдно внуков заиметь…
Я вздрогнула.
– Шмулик, – на щеках Дэна заходили желваки, – если ты не объяснишь своей маме все доступным языком, то это сделаю я.
Но Сара Моисеевна пропустила мимо ушей предостережения брюнета и невинно его спросила:
– А вы точно ее почти любовник? Или все же друг?
– Мама… – подал голос сын. – Вообще-то у меня есть девушка, и мы с ней хотим пожениться. А Дана, – он кивнул в мою сторону, чтобы у его родительницы не осталось никаких сомнений, о ком речь, – просто со-сед-ка!