Джеймс вылупился на друга.
— Что?!
Удар молотка прервал их разговор.
— Тишина, — судья бросил выразительный взгляд в дальний конец зала! — Суд идет.
Прокурор прокашлялся.
— Обвинение вызывает Наилю аль Хазам.
Джеймс стиснул спинку скамьи. Перед глазами все еще стояло лицо девушки в тот миг, когда она все поняла, а душу грызло ощущение ошибки.
Почему он согласился с предложением Роя? Почему решил, что наказание виновных важнее ее будущего?
Потому что всегда так делал. Работать в полиции — не цветочки нюхать. Они и так спасли девицу от борделя. Репутация фарадки все равно уже подмочена, огласка ничего не изменит. А если не посадить мерзавцев, то история будет повторяться снова и снова. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца…
Но все эти в высшей степени разумные и резонные аргументы бледнели и меркли, стоило вспомнить отчаянное: "Это ведь неправда, господин?"
— Наиля аль Хазам, суд ждет!
Девушка поднялась и нерешительно шагнула к трибуне. В легком белом платье она выгядела еще моложе и беззащитнее.
“Откажется”, — понял Джеймс. И ощутил странную смесь удовлетворения и разочарования.
Она промолчит, и дело рассыпется. Слишком серьезные люди среди ответчиков. Будь на скамье подсудимых только работорговцы и владелица борделя, Каннингем не сомневался б в успехе. Но среди задержанных оказался даже племянник премьер-министра, а проклятый Фицбрук уперся, как баран, не соглашаясь прописать в протоколе, что “мальчик просто проходил мимо”.
Чтобы добиться осуждения, обвинению потребуются железные свидетельства.
Есть, конечно, еще показания Даяны. Но их не хватит. Слово бывшей публичной девки против слова уважаемых людей.
Кстати, а где Даяна?
Каннингем нахмурился. В то, что Адамсу удалось запугать Даяну Эгмонт, он не верил. Эта девица даже дракона не испугалась. И она сама настаивала, буквально требовала, чтобы ее вызвали свидетелем обвинения.
Наиля подняла руку, повторяя за прокурором слова клятвы. Дальше последовал стандартный набор вопросов: имя, происхождение, родственники…
— Вы по своей воле оказались на острове Отчаяния в ту ночь?
Девушка бросила беспомощный взгляд в сторону Каннингема, потом перевела на Адамса. Адвокат улыбнулся, сидевший рядом с мадам Глэдис полуорк мерзко оскалился. Джеймс отвернулся, с трудом сдерживая желание выругаться.
И чего он так завелся? Можно подумать, это первый раз на его памяти, когда преступник уходит от правосудия, благодаря связям и толстому кошельку?
Это все Фицбрук с его розовыми мечтами про справедливость. Развел, как сопливого мальчишку. Разбередил душу, заставил снова поверить, что в их силах изменить мир к лучшему.