Пижама у неё здесь и так есть – осталась после прошлой ночёвки – шорты и тот самый топ на широких бретельках. Но переодеваться почему-то не хотелось. Лучше уж она останется в спортивных брюках и худи. Арина села на кровать. Да и ложиться тоже не особо хотелось.
Нет, ей не страшно, она вполне спокойна. Только всё равно в голове постоянно крутилась мысль: а вдруг, если она ляжет, заснёт, пробуждение окажется точно таким же. Хотя, конечно, сейчас она в другом доме, в который не сможет проникнуть никто посторонний, в котором с ней точно ничего плохого не случится. И всё равно.
Раздался короткий осторожный стук, а следом за ним:
– Я вхожу. – Котенков приоткрыл дверь, сначала не слишком широко, заглянул и тогда распахнул шире. – Всё в порядке? – спросил, заходя в комнату.
– Да, в порядке, – подтвердила Арина, как можно убедительней.
Но он, похоже, не поверил, глянул пристально.
– Тогда чего так сидишь?
Она растерянно помотала головой, решив, что он ждёт от неё каких-то действий, но не догадываясь каких.
– А что делать?
Котенков подошёл, присел перед ней на корточки, словно общался с ребёнком, упёрся ладонями в край матраса – одна рука с одной стороны от Арины, другая с другой – заглянул в лицо:
– Ну, хочешь, я его уничтожу?
Глаза смотрели твёрдо и сосредоточенно. В них не было ни злости, ни ненависти, только мрачный холод.
– Нет, нет! Ты что? – торопливо возразила Арина. – Зачем? Не надо. Даже думать больше не хочу.
– Вот и правильно, – поддержал Котенков. – И сидеть нечего. Давно уже спать пора.
Ну да. Все нормальные люди сейчас спят. Потому что устали за день, потому что, даже несмотря на субботу, многим с утра на работу, а может, просто по делам.
– Прости, что тебе вот так пришлось вскакивать посредине ночи.
– А я и не спал, – возразил Котенков, усмехнулся. – Из-за одного товарища. Который, как что не по нему, хлопает дверью и сбегает в неизвестном направлении. И никогда не угадаешь, что он выкинет в следующий раз и что с ним делать.
– Он у тебя хороший, – убеждённо проговорила Арина. – Правда.
Котенков качнул головой.
– Только вряд ли это моя заслуга. Скорее, его матери.
– Как её звали?
Они уже несколько раз разговаривали о ней, но её имя так ни разу и не прозвучало. А вот маму Евы Котенков почти всегда называл Викой.
– Оля. – То ли имя само по себе было такое мягкое, то ли Котенков действительно произнёс его с каким-то особым теплом. А потом добавил: – Но тебе-то это зачем?
Арина пожала плечами.
– Если бы не он…
– Ну всё, хватит вспоминать, – остановил её Котенков, распрямился. – Лучше давай ложись и постарайся заснуть. – Но увидев, что она даже не шелохнулась, повторил настойчивее: – Ло-жись. Не уйду, пока не ляжешь.