Хм, плохо спряталась, девочка, и если бы не приступ, что немного ослабил его желание по отношению к этой куколке, то он непременно бы нашел ее… Щелчок, и дверь мобиля открылась перед Габриэлем. Нет, думать о ней никак нельзя. Иначе… между ног тут же завибрировала похоть. Член, будто отдельная часть организма, не принадлежащая своему хозяину, налился тяжестью, и ширинка брюк показалась сейчас ох какой лишней.
– Жирная задница тролля! Если я сейчас не уеду, то найду и затрахаю эту девку до смерти, – делая немало усилий над собой и своей похотью до тела этой стихийки, граф все-таки залез в аэромобиль и, задав скорость на предельной отметке, нажал пуск. Мобилю понадобился всего лишь миг, чтобы сорваться с места и исчезнуть в сумрачной дымке занебесья.
Выйдя из аэротакси, Элизабет затравленным зверьком огляделась по сторонам. В небе уже вовсю сверкали, перемигиваясь между собой, зеленовато-голубые звезды. Двуликая луна только начинала подниматься над высокой горной грядой северного Плеуданта. Горные макушки серебрились в свете луны, нагоняя на девушку внутреннюю дрожь. Отчего-то вспомнились страшилки про диких оборотней и нежить, которые так любили рассказывать со включенным маячком-путевичком, запертым в прозрачной колбе, девочки под одеялом в сиротском доме.
Тревожно сглотнув, Элизабет, насмелившись, сделала шаг к украшенной витой ковкой калитке.
Вход во внутренний двор Академии был снабжен не только калиткой, но и охранником, через которого нужно было пробраться.
Подойдя к сторожке, девушка, сильно зажмурив глаза, несмело стукнула в дверь.
– Эт-то что за чудо-юдо, гремлин меня побери?
От скрипучего голоса Эль вздрогнула и распахнула глаза.
– Ты к кому на ночь глядя, а?
– Дядь, опоздавшая я, – Эль закусила внутреннюю сторону щеки до боли. Так, чтобы в глазах появился жалостливый блеск, и в уголках капельки слез заблестели. Для натуральности еще и глаза чуть выпучила.
Это был тот взгляд, противостоять которому невозможно. «Взгляд брошенного котенка» в сиротском доме был визитной карточкой Эль, против него даже строгая нянька-Грэми была бессильна и всегда все спускала девочке с рук. Вот и сейчас не прошло и полминуты, как старик уже выполз из своей конуры и, заботливо оглядев девушку, прицокнул языком.
– Да, где ж ты так задержалась, милая? Все ли у тебя хорошо? Дрожишь вся. Замерзла? – он подхватил Элизабет под локоть и повел к входу.
– Да немного, дядь, замерзла, а так все хорошо. Нечаянно свалилась в проточную канаву, которую в парке прокопали, – краснея (хорошо, что в темноте было не заметно) от кончиков пальцев ног до кончиков волос на голове, придумывала она на ходу правдоподобную историю.