Кивнув, я улыбаюсь.
— Обязательно. — Затем она поворачивается и уходит, оставляя меня разбираться с Нейтом и Бишопом.
— Вообще-то, — улыбается Нейт, вставая с матраса и стряхивая пыль со своих брюк, — я ничего этого не делал. Это сделал Бишоп. — Он наклоняется, берет тако и запихивает его в рот.
— Так ты просто взял его? Не ожидая ни меня, ни Татум? — Я вскидываю бровь.
Он качает головой, проглатывая еду.
— С ней весело играть. Вот и все.
Я расстегиваю молнию на толстовке и бросаю ее на кровать.
— Не обижай ее, Нейт.
— Эй! — Он вскидывает свои пустые руки вверх. — Девушка знает, на чем я стою. Это не моя вина, если она испытывает чувства. Она хороша в постели. Это все, что мне нужно.
— Что? И трахаться с ней тем временем? — спрашиваю я, поднимая руку и касаясь марли, которой обмотана моя голова.
Парень смотрит на меня, а потом ругается себе под нос.
— Все это не имеет значения. Мы — не вещь. Есть только одна — или, может быть, две девушки, — у которых была сила изменить это, и одной из них была ты. В любом случае, ты хорошо себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно? — Он смотрит на Бишопа, который растянулся на моей кровати, без рубашки, в серых трениках с ободком трусов Calvin Klein.
Я в полной заднице.
— Я уверен, что Би позаботится о тебе, верно?
Бишоп наклоняется вперед на моей кровати и хватает пульт, включая телевизор.
— Иди спать, Нейт.
Нейт подмигивает нам обоим, прежде чем уйти к себе в комнату. Бишоп, должно быть, нажимает «Play» на фильме, потому что звук прорезает наше молчаливое пространство. Но это не неловкое молчание или молчание, которое чувствуешь, когда находишься в комнате с кем-то, с кем тебе некомфортно.
— Я просто собираюсь принять душ, — говорю я ему, и иду к своему шкафу, чтобы взять пару штанов и майку.
Он кивает, наблюдая, как я прохожу мимо него. Собрав все необходимое, я выключаю свет и начинаю идти обратно к ванной, только Бишоп ловит мою руку, когда прохожу мимо него, его пальцы ласкают мою ладонь.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него через плечо.
— Ты в порядке? — Обычно он не очень ласков, так что это новая территория, по которой мы оба идем, но мне кажется, что это правильно. Он заставляет мое сердце биться, а кровь приливать, но это правильно.
Наклонив голову, он смотрит мне в глаза, затем проводит большим пальцем по моим костяшкам.
— Да, да, сейчас. Хочешь, я приготовлю тебе ванну? Ты же не хочешь намокнуть. — Он показывает на мою голову, и я трогаю ее, вспоминая повязку и вспоминая, что в меня стреляли — или ранили.
Но все равно, меня ранили.