Боже мой.
— Что случилось? — спрашивает парень, очевидно, заметив мое выражение лица. Он наклоняет голову в другую сторону, но его пальцы остаются переплетенными с моими.
Я слегка ухмыляюсь.
— Я немного не в себе. В меня стреляли!
Бишоп усмехается, отпускает мою руку и шлепает меня по заднице.
— Иди в душ.
Я прикусываю губу и быстро бросаюсь в ванную.
— И запри эту гребаную дверь! — кричит Бишоп, его голос вибрирует сквозь тонкие стены.
Я смеюсь, качаю головой и расстегиваю джинсы, прежде чем снять их. Намыливаясь в душе, я хочу остаться там подольше, но мне также очень хочется быть сейчас рядом с Бишопом, поэтому выключаю кран и хватаю полотенце, оборачивая его вокруг себя. Высушив тело, я уже чувствую себя намного лучше, чем пять минут назад. Надев шорты и свободные серые треники, я накидываю обтягивающую черную майку и кладу полотенце в корзину, а затем открываю дверь своей спальни. Опираясь на дверную раму, я улыбаюсь Бишопу, который ест роллы.
— Вкусно?
— Неплохо, но я думаю, что для тебя это будет еще вкуснее, потому что ты так давно не ела. — Я отталкиваюсь от стены и прохожу к нему, садясь рядом с ним на матрас. Схватив тако, макаю его в гуакамоле и вгрызаюсь в хрустящую оболочку.
— Ммммм, — стону я, не в силах побороть удовольствие, которое овладевает моим телом, когда мои вкусовые рецепторы впервые пробуют тако.
Бишоп замирает, с суши на полпути ко рту.
— Не делай этого.
— Что делать? — невинно спрашиваю я, слизывая соус с пальцев.
Он опускает суши обратно на тарелку.
— Мэдисон...
Я закатываю глаза.
— Я не буду этого делать, но! Только потому, что умираю от голода, и мне кажется, что я сейчас съем все до единой штуки на этом блюде.
— Хорошо. — Он ухмыляется, берет суши и засовывает его в рот.
Я поглощаю тако, не издавая ни звука. Дотянувшись до своей бутылки с водой, откручиваю ее и глотаю прохладную жидкость.
— Так скажи мне, как ты узнал, что все это — моя любимая еда? — спрашиваю я Бишопа, растягиваясь на матрасе, потому что мой желудок, кажется, вот-вот взорвется. Смотря в потолок, я, в конце концов, смотрю на него, когда он ничего не отвечает.
— Я знаю о тебе все, что нужно знать, Мэдисон. — Он отодвигает тарелку на другую сторону матраса и придвигается ко мне. — Спроси меня о чем угодно.
— Хммм... — Подношу палец к губам, делая вид, что обдумываю несколько вопросов. — Хорошо, как насчет этого?
Бишоп дерзко поднимает брови.
— Где я родилась?
— В Нью-Йорке, постарайся получше.
Он прав; это было слишком легко.
— Как звали моего первого питомца?
— Билли, и он был золотой рыбкой. Тебе было семь лет, и ты потребовала, чтобы мама купила тебе ее, чтобы у тебя был друг, потому что ты была единственным ребенком. Более того, ты использовала то же самое оправдание для персидского кота Джаспера; Слэша — кстати, хороший выбор имени — померанский шпиц, — тоже не фанат давать такое мощное имя такой маленькой собачке; — и Юпитера, твоего попугая. — Он наклоняет голову, подстрекая меня бросить ему вызов.