– Ладно, допустим, отец – не идеальная фигура для правителя. В качестве первого среди равных он устраивает всех, а в качестве самого главного над всеми – его не примут, – дядя кивнул, – но тогда и я не лучшая фигура, ведь сын Гостомысла по идее должен будет тянуть все словенское племя вперед, подчиняя остальные племена воле словенов. Ведь так?
– Почти так, – Радомысл улыбнулся, – не забывай, что теперь сила словенов в союзе многократно усилилась. Теперь брат Гостомысла стал князем Смоленска, – дядя наклонил голову, – а сам Ходот стал его родней. Отдельно ото всех, Смоленск, Кордно и Хольмград – уже представляют собой внушительную силу.
Я задумался. И правда, за это время Смоленск из полунейтрального члена союза превратился в твердого сторонника Хольмграда, по крайней мере, пока дядя князь Смоленска. А Ходот уже не сможет предать словенов из-за кровной связи с Гостомыслом. Я и Милена стали гарантом этой прочной связи.
– То есть, ты хочешь предложить отцу создать государство и поставить меня царем? – я немного смутился.
– Почему это – я хочу? Это ты предложил идею царства.
Я смотрел на этого старого пройдоху и не мог найти слов. А ведь он прав. По сути это я предложил. Но я думал, что за Гостомыслом пойдут люди, так как его знают соседи, у него уже есть опыт. Не скрою, я ведь тоже задумывался о руководстве, не зря же у меня в мыслях крутилась идея создания династии Ларсовичей, которые ничем не могут быть хуже Рюриковичей.
– Я думал, что отец лучше подходит для этой роли, – растерянно проблеял я.
Хохот Радомысла пробежался по лагерю. На нас стали оглядываться. Мы были на дневном привале, Забава кошеварила, а Милена ей помогала. Аршак и Ага играли в кости. Сокол должен был вернуться с дозора с минуту на минуту.
– Ларс, я рад, что ты не стремишься к власти, – отсмеявшись, Радомысл разглядывал свою культю, – я в твоем возрасте ужасно рвался к правлению.
– Ты хотел сместить брата? – сегодня день откровений.
– Да, были и такие мысли. Вот только моя любовь к Гостомыслу, как брату, как к другу, как к родственной душе, не давала мне строить козни против него. И он это ценит, я знаю точно.
Мы сидели и каждый думал о своем. Мне, конечно, льстит, что Радомысл видит меня на троне, но готов ли я?
Да готов! Надоело уже возится с этой штукой под названием «история». Сколько можно уже бояться не навредить ей? Да и чему навредить? Тому, что на карте не будет страны под названием Россия? Так я сам дам своему государству любое название. Русь, Российская империя, СССР, Российская Федерация – сколько раз уже меняло свое название это государство? Я создам не хуже. И наставление потомкам дам – благо прекрасно помню ключевые события будущих неприятностей, начиная от монгольского нашествия, заканчивая развалом союза.