Что мешает мне улучшить все хорошее и не допустить плохого? Ведь это же читерство – знать о будущем. И надо быть глупцом, чтобы не суметь предотвратить наступление неблагоприятных событий. Надоело нянькаться с этой российской историей. Чем дольше я живу в этом времени, тем больше я начинаю ненавидеть свое время. Люди этого века не стали быть менее жестокими, чем в моем веке, но этот век наиболее справедлив к человеку.
Здесь граница между добром и злом видна невооруженным глазом, а там, в будущем, ее не найти. А иногда нужно поистине напрягаться, чтобы понять, где свет, а где тьма. Особенно это видно по отношению людей друг к другу. В этом веке у тебя может быть семья и дети, которых ты можешь прокормить. Бери в руки соху и похай на здоровье. К тебе не придет князь и не отберет все что у тебя есть, ведь ему самому выгодно, чтобы у тебя дела спорились, так как от твоей работы будет расти и его благосостояние. В этом веке ты не найдешь человека, который служит князю и хранит несметные богатства за границей. Да, можно вспомнить Рогволда-негодяя, но это тот вариант, который я могу искоренить. Рогволд – это воплощение моего века. Таких как он в двадцать первом столетии – полно. Здесь же – рогволдов не так уж и много.
Я смогу создать государство, в котором не будет смертной казни, но будет достойное наказание за совершенные деяния. Я смогу сделать так, чтобы все люди были свободны, а рабства ни в каком виде не существовало. И пусть все это звучит наивно и как-то утопично, но я постараюсь построить свою Россию. Ту, за которую мне не будет стыдно. Ту, которую не будут унижать и гнобить. Ту, в которой мне и моим потомкам будет удобно жить. Ту, которая поставит во главу угла принципы справедливости и законности. Кто сказал, что утопия не возможна? Господа, я докажу обратное. Я уверен, что мне ради этого придется пройти через огромные муки выбора, но я смогу достигнуть главного – мне не будет стыдно за свою страну никогда.
Я в порыве возбуждения вскочил и начал ходить по поляне. Мои мысли могли быть бредом идеологически обработанного пропагандиста, но мне было все равно, как это видится со стороны.
Решено. Плевать на естественный ход истории. Строим государство. А Рюрик? Найдем и ему место в нашей системе координат.
Остаток дня я шел молчаливый. Милена пыталась меня разговорить. Я отвечал невпопад, что ее обидело и она умчалась вперед, к Забаве.
Погода хмурилась. Мы выходили из соснового леса, и это означало, что мы покинули местообитание вятичей и ступили на землю кривичей, племени смоленского княжества.