Гнетущая тишина позволила перевести дух и схватить вторую гусиную ножку. Усердно работая челюстью, я украдкой наблюдал за моей новообретенной семьей. Отец ел, делая вид, что все в порядке, но вертикальная морщина между бровей становилась все выпуклее. Мать уставилась в центр стола, наверное, представляла сказанное мной. Дядя же продолжал меня сверлить взглядом, будто я его обманываю.
– И много ты успел забыть? – дядя пристал, как банный лист.
– Не знаю. Иногда кажется, что ничего не знаю, а иногда бывают моменты, когда знаю больше, чем кто бы то ни было.
– Это как?
– К примеру, я знаю, что нужно напасть на Гунульфа раньше. Не через полгода.
– А, это в тебе нетерпеливый воин говорит. Ты хочешь отомстить за братьев.
– За его голову назначена награда. Одного лазутчика поймали, но Ларс его отпустил, добрая душа, – это Гостомысл вмешался в беседу.
– На тебя покушались? – Руяна вскочила.
– Да сядь ты. Жив он. Видишь же перед тобой он, – осадил отец Руяну, которой пришлось осознать сказанное и смущенно сесть на лавку.
– Все нормально, – успокоил я мать, – я отпустил мальчишку, который ничего мне не успел сделать. Зато отправил через него послание Гунульфу со смыслом того, что моя голова чего-то стоит, а за его головушку и ломаного гроша никто не даст. Чтобы разозлить его. Человек в гневе делает глупые ошибки. Пусть делает их.
Братья переглянулись.
– А он хорош. Может еще раз стукнуть по головушке, дабы было у него это… Как ты сказал? – кивнул в мою сторону дядя, – Бо-бо? Так? Давай-ка я тебе сделаю это бо-бо, прибавлю умишка.
Дядя потянулся в шутливом намерении дать мне затрещину.
– Я сейчас сама кое-кому устрою эту бу-бу, может, не будешь свои культяпки в сторону моего сына тянуть, пресноплюй[3] неугомонный, – с угрозой в голосе проворковала мать.
Посмеявшись, Гостомысл и Радомысл пришли к мнению, что все должно быть в меру, поэтому членовредительством сегодня заниматься не нужно. Попытки повернуть разговор на мое предложение о разведывательной вылазке в стан врага попросту игнорировались. Нужно придумать что-то другое.
Можно было бы просто сбежать, но тогда у отца не будет повода позвать Рюрика. Ведь наследник есть. И меня будут искать. А я не хочу жить остаток жизни оглядываясь назад.
Отужинав, я собрался к себе. Руяна поцеловала меня в лоб, нагнув мою голову банально схватив рукой за кончики волос и потянув их вниз. Хитрая женщина. Проводив меня строгим, но любящим взглядом, он отпустила меня на волю. Ее разноцветные глаза были полны материнской любви. Выскочив из родительского дома, я, с внутренним ликованием о закончившемся испытании «родственниками», потопал к своей избушке. Дома, я в который раз, обратил внимание, что кто-то периодически убирается здесь, разжигает печь на ночь и оставляет корзинку с едой возле теплой стены печи. Либо это домовой, либо у меня есть помощник по хозяйству. Надо будет завтра узнать у отца.