– Впереди джунгли, и в них много сладких фруктов, – предупредила она, – но и змей тоже много, не ешьте их, а то отравитесь – они ядовитые. А еще там водятся тигры.
– Тигры – это ведь почти кошки, – обрадовалась Мурка, но остальные почему-то были не в восторге.
– Стойте! – из лесу вышел бобер. Он был очень старым. В лапе он сжимал длинный жезл, а его седая борода мела тропинку и тянулась за ним следом. – Я – друид и шаман. Без меня вы не сможете пройти этот лес!
– Почему? – заволновались все.
– Вас боги местности не пропустят, – авторитетно заявил Бобер Шаман. – А со мной пропустят, они меня любят.
– Сам придумал богов? – спросил Ваня с уважением.
– Нет, они сами как-то придумались, до меня, – Бобер сконфуженно почесал нос жезлом, на миг растеряв величие. – Идемте же, путники, – спохватившись, стал басить он, – я проведу вас тропами, о которых лишь зверям известно!
– Вообще-то мы сами себе звери, – фыркнула Кошка Мурка, в пару прыжков оказавшись у развилки, где тропинка сворачивала в густой лес. – И как-то уж мы с лесными тропками справимся, понятно?
– Никакого уважения к служителю культа, – грустно покачал головой Бобер, глядя, как за Муркой потянулась длинная вереница воображаемых зверей. Он повздыхал и поплелся за процессией. В самом хвосте топал свежепридуманный пес-защитник Бобик.
Шли весь день. К вечеру выбрались на берег реки, где песок еще хранил дневное тепло. Там и заночевали вповалку. Наутро продрали глаза, с аппетитом слупили все, что принесли им к завтраку лесные белки и снова отправились в путь. Ване в лесу нравилось больше, чем в пустыне: не так жарко, к тому же, по пути встречались кустики с малиной, шоколадными батончиками и чипсовые деревья.
Не в восторге был только Верблюд Невидимка: сухая трава застревала у него в копытах. Он постоянно отставал от других и ныл.
– Нам еще долго? Я так натер ногу, – хныкал Верблюд, – я не могу идти, пусть меня кто-то на ручки возьмет!
– Цыц! – раздраженно прикрикивал Ваня. – Видишь: все идут, никто не ноет! И ты иди вперед!
– Иду, иду, – покорно вздохнул Верблюд, и, судя по звукам, в этот момент с ресниц его скатились две крупные слезы. Хотя этого никому не было видно, но Ване было Верблюда очень жаль, и он чувствовал себя бесконечно злым мальчиком, который сперва придумал себе зверя, а потом заставил его мучиться.
– Когда мы доберемся до края света, – пообещал Ваня воображаемым зверям, – у нас будет бутербродов с ветчиной – завались! И четыре… нет, пять бутылок лимонада. И пирог с яблоками и корицей!
– А со смородиной пирожки будут? – спросил кто-то из зверей, и тут началось форменное светопреставление: