– Нельзя кидаться едой, − говорит работник, − и вообще нельзя ничем кидаться в других людей!
– Ну это же не каменюки какие-то, это де попкорн, − уговаривает батя, − даже синяка не оставит, а вы тут волнения делаете.
– Ваш сын нарушал общественный порядок, − стоит на своем работник. – Я не пущу его обратно в зал.
– А может, мы как-то порешать можем? – батя достал из заднего кармана замусоленные денежные бумажки. Работник кино как-то странно поморщился, но тут откуда ни возьмись появился наш экскурсовод.
– А вы быстрые, − с уважением говорит, − вас через десять минут выперли! У меня прошлый рекорд был − 15 минут.
– Ну так это ж мой сына, − с гордостью говорит батя. – Он же бунтарь, весь в папку пошел!
А мамка тонко захихикала.
Только один из наших досидел до конца фильма. Мы его уже стояли и ждали всей экскурсией возле зала, потому что в зал нас не пускали. Мы бы, правда, зашли, там всей охраны – два сопляка было, но экскурсовод крыл нас матом и говорил, что у него опять лицензию заберут.
– Там ваш друг уснул, − сказала нам какая-то девчонка, выходя из зала.
– Иди и буди, − ткнул экскурсовод одного из работников. Тот вздохнул и скрылся в зале. Через пять минут в дверях показался один из наших и этот работник, но уже с озорным фингалом под глазом.
– Ты, эта, не обижайся, − говорил наш. – Я со сна всегда дерусь, понимаешь? У меня баба вечно битая ходит.
– Ничего страшного, − как-то неуверенно отвечал парень, − зато мне заплатят неустойку. У нас ее каждый раз кто-то из персонала получает, когда ваши приходят на экскурсию.
В лавку сувениров мы сообща решили не идти. Мы что, лохи? Я забрал себе на сувенир большую картонную фигуру негра из кино. Она там все равно стояла без дела. Наши все тоже сообразительность проявили. Папка, например, спионерил ложку в той кофейне.
– Забухаю, − говорил он, − и стану ложкой этой пиво открывать. Памятная вещь, приятно!
На обратном пути в автобусе мы уже поняли, что сильно все передружились − никто никому даже рыло не начистил. Да и с экскурсоводом нашим мы на позитиве расстались.
– На шашлыки приходи! Бабу бери, ребенка – и приходи! – звал батя его на прощанье. Тот кивал, лыбился и обещал зайти как-то с пузырем.
– Ну шо, гавнючок? Понравилась экскурсия-то? – перед сном батя выдал мне нежную затрещину. Старый да сентиментальный он у меня, традиции чтит.
– Хорошо, что они в резервации живут, − я потер затылок. – А если на нас перекинутся? Придут к нам да скажут – убирайте эту свалку, мы тут нашу рыбу дурацкую поставим! Я на свалке этой вырос! А ты трахался там впервые! А они придут, свалку нашу уберут! Совсем обычаи не чтят! Дикари, да, батя?