– Понимаю, – я улыбнулась.
Его светлость восстанавливался, а я просто лежала рядом. Ну как просто лежала… полностью обнаженная, отделенная от него лишь тонкой преградой одеяла. Посторонние сюда войти все равно не могли, а на остальных мне было плевать. Думаю, и им на меня тоже. Немало пройдет времени после случившегося, пока всех снова заинтересует принцесса-цветочница, а не королева-заговорщица, ее алые схемы и интриги.
Что делать с Дорианой, отец пока не решил. За все, что она совершила, ее ждала казнь, но Гориан пока размышлял над вариантом высылки в Баль, где она проведет остатки жизни в монастыре.
– Для нее это будет не менее суровым наказанием, – сообщил он.
Та же участь ждала и Жанну, только в Леграссии. Ее поймали при попытке побега через границу – забыв о своих материнских инстинктах, она бросила даже прошедшую через кошмар похищения Элеонор и сбежала, как только Зигвальда забрали в Аелуру.
А вот леви Виграсс, напротив, ждало освобождение, восстановление доброго имени и титула. Не говоря уже о том, что ее ждало нечто гораздо большее, как только Райнхарт придет в себя. Почему-то я была в этом уверена.
– Если бы я все понял сразу… – Райнхарт снова нахмурился, его лоб прочертили морщины. – Если бы догадался… Себастиан отпустил тебя в самом начале, потому что даже представить не мог, кто ты такая. А когда все выяснил, про эри Лимор, было уже поздно. Они подослали к тебе Ликровеца…
– Вам раньше не говорили, ваша светлость, что вы слишком часто хмуритесь? – я провела кончиками пальцев по его лбу.
– Что? Алисия, я должен был это предусмотреть! Как и то, что в поезде они хотели убрать Эдера, чтобы не заморачиваться с ментальной магией, а просто избавиться от вас двоих, от Гориана и от тебя. Такие схемы, какие они использовали, требуют много сил…
Я вздохнула и приложила палец к его губам.
– Знаете, что вы должны, ваша светлость? – посмотрела на него в упор. – Отдыхать. Восстанавливаться. А еще наслаждаться тем, что я сейчас рядом с вами. Не очень скромно, но как есть. Я ведь теперь принцесса.
Вместо ответа его светлость поцеловал мой палец. Вот как ему это удалось сделать так, что я – давно уже для себя решившая, что этот мужчина лучший на свете – вспыхнула.
– Для принцессы вы слишком откровенно краснеете, ваше высочество.
– Это все из-за вас, ваша светлость.
– Очень надеюсь. Что только из-за меня. Признаться, если бы Зигвальд не был настолько слаб, я бы вызвал его на дуэль.
– Что? – вот теперь я даже села, не забыв прихватить одеяло, прикрывая грудь. – Ты серьезно?
– Серьезно ли я насчет дуэли? Нет. Насчет ревности – да, – хмыкнул он, так же садясь рядом со мной.