– Можете подсматривать. Все равно ничего интересного не увидите.
Я просто скажу его эрцгерцогству, что между нами осталась только магия, и что верну ее при первой же возможности. В обмен на свою, разумеется! За всеми этими волнениями я как-то забыла, что сама недавно справилась с магией, а значит, все будет хорошо!
Расправила плечи, вскинула голову и уверенно зашагала вперед.
Райнхарт обернулся.
Откуда здесь взялась коряга?!
Я споткнулась об эту мысль в точности так же, как о корягу. Вот так, с гордо расправленными плечами и вскинутой головой.
Я могла упасть куда угодно. На землю. На траву. На цветочки, только что вылупившиеся под теплым весенним солнышком. Но упала на Райнхарта. То есть в Райнхарта.
То есть прямо в его руки.
Это приземление, или, если быть точной, влетание в объятия Райнхарта на миг выбивает из меня все мысли. Потому что сначала меня ударяет запахом какого-то нового одеколона, наверняка безумно дорогого, но сквозь него все равно пробивает ореховый аромат фарха, который он недавно пил. Такой же знакомый, как эти прикосновения, от которых по телу сначала разливается жар и невероятное солнечное тепло, а потом внутри все скручивается в тугой узел.
Я и сама скручиваюсь, вывинчиваюсь из этих объятий и отскакиваю раньше, чем меня добьет его взглядом – глаза в глаза. От этого взгляда спрятаться не получается, но гораздо проще его выдержать, когда не чувствуешь его ладони сквозь ткань.
– Итак? – холодно интересуюсь я, снова расправляя плечи и складывая руки на груди.
– Итак, ты согласилась со мной поговорить, это уже хорошо.
– Я согласилась поговорить исключительно потому, что хочу расставить все точки надо всем, над чем их принято ставить. И поставить последнюю.
У меня какой-то совершенно новый голос, я таким раньше не разговаривала. Он по-прежнему мой, но глубокий и сильный, а еще очень решительный. За эту решительность я сейчас и цепляюсь, потому что мне стоит неимоверных усилий не отмечать темных кругов у него под глазами – несмотря на весь внешний лоск и явно какую-то магию. Потому что в отличие от Зигвальда, на нем нет ни царапины.
– Я не думаю, что тебе стоит решать сгоряча.
– А я не думаю, что тебе стоит решать за меня.
Мы стоим друг напротив друга, я по-прежнему испытываю желание отступить еще дальше, но уже не такое сильное. Может быть, если находиться рядом с ним достаточно долго, я привыкну, и меня больше не будет ничего волновать?
Ничего.
Никто.
Меня не будет волновать он.
– Я за тебя не решаю, – неожиданно произносит Райнхарт. – Просто хочу сказать, что сам наделал безумно много ошибок на горячую голову, и не менее безумно по тебе соскучился.