– Думаю, вас интересуют не общеизвестные факты?
– Общие я знаю, но вам наверняка есть, что рассказать.
– Мой отец был одним из советников Гориана, поэтому его величество я знаю с детства.
Я ловлю малейшее движение Алисии, и сейчас она немного расслабляется, будто до этого момента опасалась, что я не стану отвечать. Может, вовсе набиралась смелости, чтобы спросить о Гориане.
– Какой он? Какой он человек?
– Сложный.
– Сложный?
– Да. Смелый, отважный, прямолинейный. Он действительно предан своей стране и своему народу, и положил всего себя на благо Леграссии. Но при этом вспыльчивый, его привычка говорить прямо, что думает, несколько раз выходила ему боком, а однажды чуть не обернулась войной с Ожанией. К счастью, тогда удалось перевести все в шутку. Кстати, юмор у вашего венценосного отца тоже специфический.
Глаза Алисии расширяются:
– Например?
– Он любит различные розыгрыши над придворными, – усмехаюсь я. – Он всегда был талантливым магом, поэтому иногда создает схемы не только дела ради, а для развлечений. Потом приказывает расставить схемы-ловушки на праздниках. С попадающими в эти схемы, случаются различные конфузы. Придворный вдруг начинает разговаривать стихами или петь какую-нибудь известную арию. Или парик сменит цвет с благородной седины на ярко-зеленый. У кого-то губы слипнутся, и он слова не сможет сказать.
– Кошмар! – восклицает принцесса, хотя прикусывает губу, еле сдерживая улыбку. – Бедняга, наверное, хотел есть.
– Эффект держался часа до двух, так что от голода никто не умер.
– У моего отца действительно странные шутки.
– Да, он это любит. По крайней мере, любил раньше. Его болезнь прогрессирует, и он все меньше наслаждается жизнью, все реже появляется на празднованиях.
Улыбка Алисии тает, совершенно забыв про завтрак, она подается вперед:
– Что с ним?
– Королевские маги-лекари говорят, что болезнь Гориана уникальна, и поэтому от нее нет лекарства. Его силы, магические и физические, практически истощены, и непонятно, что именно их вытягивает. Его величеству ничего не помогает, и только лекари с помощью магии поддерживают в нем жизнь.
Я с детства восхищался Горианом, слушал о его подвигах, о создании им новых схем, своими глазами видел, как он творит историю Леграссии. Я помнил его полным сил мужчиной, глаза которого горели бесконечной увлеченностью тем, что он делал. А делал он добро для своего народа. Поэтому было больно и как-то неправильно говорить о том, что наш король превратился в немощного, стоящего одной ногой в могиле старика.
Возможно, я слишком задумался, потому что уставился на пробегающий мимо пейзаж, а когда снова повернулся к Алисии понял, что принцесса яростно трет глаза.