Вот и ладно, Алисия. Вот и ладно.
Возможно, просто вышло какое-то недоразумение…
Как раз в тот момент, когда я себя так уговаривала, двери распахнулись, сверкнув позолотой, поймавшей свет бра. Те, кто их распахнул, остались за створками, а в спальню вплыло то самое недоразумение. То есть ее королевское величество.
Служанки приросли к полу, меня же наградили снисходительно-покровительственным взглядом и таким же снисходительно-покровительственным:
– Ты хотела меня видеть, дитя?
Ее величество выглядела так, будто по меньшей мере собиралась на бал: волосы уложены в высокую прическу, платье переливается золотом, руки унизаны перстнями, и вся она сама – драгоценностями. Я в принципе не понимала, как можно постоянно ходить в драгоценностях, но королеве это шло.
Запоздало вспомнив об этикете, я даже изобразила реверанс (что в сорочке было весьма интригующе). Служанки уже давно склонились и стояли так, пока королева проплывала в мою сторону.
– Думаю, мы вполне можем обойтись без лишних церемоний, – меня взяли за подбородок, заставляя приподнять голову, – особенно наедине.
Девушки намек поняли, и их сдуло из комнаты. Что касается меня, я мгновенно выпрямилась, из-за чего королевские пальцы соскользнули.
– Хорошо, – произнесла я. – В таком случае, сразу к делу. Почему мою маму отослали в Эдельз Грин?
Ее величество нахмурилась, но изображать удивление не стала.
– Эри Лимор не является твоей матерью, дитя мое. Она всего лишь взяла на себя обязательства твоей временной воспитательницы, за что мы ей, несомненно, весьма благодарны.
Мы – это Дориана Великая?
– Моя мама меня вырастила, – заметила я, – и она мне не воспитательница.
– Увы, этого при дворе не объяснишь, – ее величество раскрыла веер и несколько раз им взмахнула. Веер был красивый и кружевной, сразу видно, что кружево натуральное и очень дорогое: спасибо эрине Нерелль, которая меня посвятила в мир тканей. – И если наедине ты можешь называть ее как угодно, то в высшем свете…
– Высший свет будет диктовать королевской фамилии, кого и как называть?
Королева прищурилась, закрыла веер и резко указала мне на кровать.
– Сядь.
Я сложила руки на груди.
– Мне отлично стоится, ваше величество.
Дориана нахмурилась:
– Дерзость хороша для простых девушек, Алисия.
Не дитя мое, и на том спасибо.
– Дерзостью было отправить мою маму непонятно куда, не спросив моего мнения. Поэтому я вынуждена настаивать на том, чтобы ее вернули. Незамедлительно.
– Ты совершенно не понимаешь, о чем говоришь.
– О родном человеке?
– Она тебе не родная! – ее величество повысила голос. – А ты разговариваешь с королевой, так что сбавь тон.