– Я разговариваю с равной себе, – заметила я. – И надеюсь, что мы сможем прийти к соглашению.
За спиной негромко рыкнул лев: оказалось, пока мы разговаривали, он бесшумно приблизился и теперь сидел в двух шагах от меня, не сводя взгляда с Дорианы. Что касается меня, я всегда восхищалась этой женщиной. Мне она казалась прекрасной, волшебной, утонченной, возвышенной. Очень сложно сохранить эти эмоции, когда понимаешь, что она распоряжается твоей жизнью и жизнью твоих близких за твоей спиной.
Может быть, она и впрямь королева, но я – принцесса. По праву рождения, и если у нее с этим какие-то проблемы, то я могу прямо сейчас покинуть дворец.
Не знаю, что она прочла в моем взгляде: мои мысли или же просто решимость, но на кровать указала уже гораздо мягче – кивком, и точно так же мягко произнесла:
– Мы нехорошо начали. А тебе не стоит стоять так долго после того, что случилось. Это было очень отважно, – она кивнула на Эдера, – и я знаю, что это существо необычное, почти живое, но все же именно задача маджера защищать своего создателя, а не наоборот.
Кстати, о его создателе.
– По какой причине мне запрещены все аудиенции?
– А ты как думаешь?
Мы все-таки сели: я – на край кровати, Дориана – в кресло, где проводил время целитель, восстанавливая меня.
– Два покушения на тебя за столь короткий промежуток времени – начиная с отравления в доме эрцгерцога Барельвийского и заканчивая происшествием во время путешествия. Нет ничего удивительного, что я сокращаю круг тех, кто может быть с тобой рядом. Лишних людей нам не нужно, по крайней мере, пока ты не восстановилась полностью и пока мы не сформировали круг твоей личной охраны. Я лично проверю каждого гвардейца, который будет тебя защищать.
– Его светлость эрцгерцог Барельвийский никогда не был для меня угрозой…
– Но и защитой он тоже не был, – хмыкнула Дориана. – Он допустил то, что тебя чуть не отравили и то, что произошло в поезде. Тебе повезло, что твоя магия оказалась сильнее алой схемы и разрушила ее. С одной стороны.
– А с другой?
– А с другой – управлять ею ты пока не умеешь, и это еще одна причина, по которой тебе не стоит встречаться с посторонними. Ты же не хочешь, чтобы пошли слухи, что дочь короля не владеет собственными силами?
Все, что она говорила, было правильно. Я даже могла понять ее мотивы относительно мамы, точнее – я могла понять ее мотивы, если бы была на ее месте – но только не на своем. Моя мама всегда останется моей мамой, будь я цветочницей или принцессой, никому не известной Алисией, несостоявшимся драматургом, или королевой. Этого никто и ничто не изменит, ни общественное мнение, ни этикеты, ни какие бы то ни было резоны.